К а т а. Еще одна причина, чтобы остаться с нами.
С и л а ш и. Вы забываете, что у них есть ребенок.
К а т а (смотрит на мужа). А вы это не выдумали, дядя Банди?
Б о д о р. Было бы очень приятно провести вместе вечер.
С и л а ш и. Сожалею. Как-нибудь в другой раз. (Идет к двери.)
К а т а. Еще через двадцать пять лет. Подождите секундочку, я даже адреса вашего не записала. Если вы не придете, хоть я вас разыщу…
С и л а ш и (уже в передней). В телефонной книге есть адрес моего зятя: Тивадар Печи.
Ката уходит за С и л а ш и.
Б о д о р (оставшись один, накрывает на стол. Заглядывает в соседнюю комнату). Ты здесь?
Г о л о с П е т е р а. Да. Но уже недолго…
Б о д о р. Пора ужинать.
П е т е р выходит из темной комнаты, жмурится на свету. Оба с неприязнью смотрят друг на друга.
Входит К а т а с дымящейся сковородкой. Все садятся к столу. Молча едят.
Господин учитель Силаши — в роли няньки! Так пропадают великие таланты мира сего!
К а т а. Если он и вправду пошел домой. Может, он ушел просто в силу своего такта.
Б о д о р. Такт! Рад, что встреча с кумиром не принесла тебе более серьезных разочарований.
П е т е р. Башковит!
Б о д о р. Кто?
П е т е р. Этот старик.
Б о д о р. Ты имел случай в том убедиться? Или это из одной симпатии к матери?.. Признаться, не люблю старых сплетников.
К а т а. Эти сплетни — лишь плод больного воображения твоей нечистой совести.
Б о д о р (вспылив). Его дочь самая отвратительная интриганка на заводе…
Звонок. П е т е р выходит, вскоре возвращается.
П е т е р. Товарищ домоуправ. Со слесарем.
Г а р а (входя со слесарем). Извините. Знай я, что вы ужинаете… Вы еще весной говорили, что в кабинете холодно, слишком мала батарея.
Б о д о р (встает, пожимает ему руку). Да, укладываясь спать, я одеваюсь, как на лыжную прогулку.
Г а р а. Это слесарь.
Бодор пожимает руку и ему.
Он живет здесь в доме и мог бы посмотреть…
К а т а. Можно сделать батарею побольше?
С л е с а р ь (измеряя батарею). Можно присоединить несколько секций.
К а т а. Очень вам благодарна, товарищ Гара…
Г а р а. Это всего лишь простая арифметика. Размер поверхности батареи и кубатура комнаты… (Уходит со слесарем.)
Небольшая пауза.
Б о д о р. Нельзя пожаловаться на отсутствие рыцарей. Сначала былой кумир с поблекшими усами, а теперь домоуправ, влиятельный партиец со своими теплыми батареями.
К а т а. Может, ты прекратишь свои разглагольствования? Мало того, что ты выжил моего гостя, теперь и меня хочешь обидеть…
Б о д о р. Какая чувствительность! Уж и пошутить нельзя. Кого это я выжил? И объясни, пожалуйста, что тут обидного?
К а т а. Ты даже не можешь понять, что объяснять обиду… унизительнее, чем переносить ее. Но я объясню. Во-первых, упоминая о моих рыцарях, ты даешь понять, что я и сама отношусь к числу этих людей, которых, кстати, я очень уважаю, но которые в твоих глазах выглядят старыми, смешными чудаками.
Б о д о р. Ну что ж, можно понять и так.
К а т а. Во-вторых… отталкивая меня к этим людям, ты в глубине души испытываешь удовольствие от того, что сам относишься к совершенно иному кругу, где в понятия «рыцарь», «любовь» и «кумир» вкладывают более серьезное содержание.
Б о д о р. Ага, мы уже ближе к истине.
К а т а. И наконец, ты бы не переживал, будь у меня действительно рыцари. Тебе это даже было бы на руку. Ты мстишь мне, укоряя за эти человечески очень ценные, но по твоей философии унизительные связи, чтобы наказать за отсутствие таковых.
Б о д о р. Истинно естественнонаучный анализ… А теперь поставь себя на место человека, которого ежеминутно анализируют подобным образом.
К а т а. Для этого не надо быть глубоким мыслителем… К тому же я уже давно стараюсь ничего не замечать.
Б о д о р. А после того как разговорчики Печине несколько открыли тебе глаза…
К а т а. Неужели ты не понимаешь, что эта Печине — не что иное, как твоя совесть.