До свадьбы остался всего день.
Крючконосому чудилось, будто он ощущает, как пот струится из его пор. Подобно ворчливой старухе, он бормотал, ни к кому не обращаясь:
— Что за безумие! Заставить меня напялить эту упряжь… Я не принц Филипп и никогда не хотел им стать…
Взятый напрокат фрак висел на спинке стула. Перевернутый цилиндр словно бросал Крючконосому насмешливый вызов. Крючконосый чертыхнулся и уже совсем было собрался усесться на обидчика, когда скрипнула дверь и раздался хриплый смех Янки, спасший цилиндр от заслуженной кары.
— Ты что тут делаешь? — Янки поднял цилиндр и повертел его в руках, словно какой-то невиданный плод.
— Чертов Бересфорд, — буркнул Крючконосый, — ишь чего выдумал! Это барахло не для моей рожи.
— Даже нищий может стать королем, — возразил Янки, нежно прижимая цилиндр к груди. — Завтра я надену эту штуку и буду королем.
— Не королем, а ослом, — съязвил Крючконосый.
— И это не страшно, — улыбнулся Янки. — Христос ездил на осле.
— Тебе этот костюм идет как корове седло.
— Посмотрим. Ты меня, Крючконосый, не узнаешь!
Янки решил немедленно продемонстрировать, насколько хорошо он знаком с правилами хорошего тона. Лихо заломив на голове цилиндр, он шлепнулся на стул, скрестил ноги и поддернул воображаемые складки на брюках. Стул трещал и качался под ним, рука Янки повисла в воздухе — как бы покоясь на несуществующем подлокотнике.
Крючконосый отвернулся, а Янки, пришпорив свою фантазию, уже воображал себя на свадьбе. Тяжело гудят колокола, глаза ищут в толпе знакомых, рука в белой перчатке поднята вверх в приветственном жесте. Он словно озарял своим сиянием тусклый и дряхлый Лондон, и даже полисмены обнажали головы при виде его великолепия… Но вдруг толпа гостей исчезла, кожаный подлокотник сбросил его руку, а стул под ним развалился будто карточный домик. Янки растянулся на полу, как беспомощный калека.
Сидя на полу, он со страхом ощупал себя, и его опасения подтвердились: штанина лопнула по шву сверху донизу, а ведь это была его единственная пара брюк.
— Ты сломал мой лучший стул, — с грустью сказал Крючконосый, доставая намокший цилиндр из раковины умывальника.
Янки встал на четвереньки и долго разглядывал в зеркале свой зад, уточняя масштабы постигшего его бедствия. Крючконосый склонился над обломками стула. Оба молчали, в подвале стало тихо, было лишь слышно, как скрипит мебель за стеной да тикают ходики в комнате Фло.
Она сидела у себя одна и заплетала волосы в жесткие косички, торчавшие на голове, как спицы. Фло не одобряла свадьбы брата, полагая, что это противоречит всему укладу их жизни. Покончив с косами, она воткнула гребешок в короткий пучок волос на затылке, почесала за ушами, оттянула веки — что-то вид у нее сегодня неважный — и в заключение увесисто хлопнула себя по заду: Фло была в боевом настроении.
— Какой богач выискался, — сказала она, хотя и была одна; думать вслух было делом обычным среди обитателей подвала. — Залез в долги и останется в дураках. Надо же — загнал Крючконосому велосипед, чтобы взять напрокат фрак и заказать лимузин. Видела бы покойная бабушка — спаси ее бог, — что вытворяет Бересфорд… ради той… которая его погубит!
Теперь уже поздно, его не переубедишь. Назвал гостей — чтоб зашли пропустить стаканчик после церкви. И того вестиндца с мордочкой попугая, что как бы ненароком является каждое воскресенье к ужину; и Карузо, сочинителя калипсо, что зарабатывает себе на жизнь тем, что любую сплетню перекладывает на музыку. Фло побаивалась этого Карузо — язык у него как бритва, навек опозорит — недорого возьмет. Карузо приведет всю шайку: Худерьбу, Малыша, Квадратного Дика, Блохолюба, Артиллериста, Уголовника, Кларка Гейбла № 2 и юного сэра Уинстона. Все эти «землячки» — бездельники, выжиги и богохульники! Только корчат из себя занятых людей, для вида работают на шинной фабрике вместе с Бересфордом.
— Но не в этом дело, — нахмурилась Фло. — Нельзя допустить, чтобы Бересфорд женился на белой. Раз уж позора не избежать, то лучше уж я опозорю его, чем она.
Она готовила заговор против этого брака, решила подкупить Крючконосого и Янки, чтобы они отговорили брата. Особенно важно добиться поддержки Янки — ведь это он познакомил Бересфорда с англичанкой.
Она распахнула дверь и увидела стоящего в коридоре Крючконосого. Чтобы успокоиться, Фло сосчитала до трех. Она была так взволнована, что едва могла говорить.
— Крючконосый!
— Что с тобой?
— Я хочу, чтобы ты и Янки поговорили с Бересфордом. — Голос Фло дрожал от жалости и горя.