Когда в понедельник вечером самозваный деревенский парламент собрался, чтобы обсудить текущие события и обменяться идеями, все сообщили об успехах своей миссии. Все, кроме Бредды Уолкера.
— Когда я заговорил об этом с мисс Лизой, — начал он огорченно, — она ответила, что очень сожалеет, но не собирается терять доход ни ради нас, ни ради мисс Дорис. Она говорит: «Мисс Дорис нос задирает, а сама со своим мальчишкой хуже нищенки. Пусть немножко пострадает из-за своей гордости». Я упрашивал ее, но все без толку.
Большинство горячо осудило недостойное поведение мисс Лизы. И только Тата молчал, посасывая свою глиняную трубку. Наконец Уоссенли обратился к нему:
— Хм-м, Тата, похоже, что мисс Лиза собирается все испортить, а?
— Еще не знаю. Не могу сказать, — ответил старик. — Придется поговорить с ней. Может, сумею убедить. А если она все-таки откажется…
— Что ты собираешься делать тогда? — спросил масса Джо.
— Пока не могу сказать. Но я подумаю, — ответил Тата.
И с воодушевлением продолжал:
— Теперь вы видите, что денег, заработанных на конфетах, совершенно недостаточно, чтобы отправить Джонни в Кингстон. Кто придумал что-нибудь новое?
Адолфес предложил тайком собрать деньги с жителей всего района и подложить их ночью под дверь мисс Дорис.
— Долфес, ты говоришь как круглый дурак, — осудил его Тата. — Неужели не понимаешь, что она тут же смекнет, в чем дело, и устроит скандал, а к деньгам даже не прикоснется. Или, может, она возьмет деньги и отдаст в церковь.
— Вчера вечером я толковал со своей старухой, — вмешался Питер Тэйд. — У нас есть кой-какой запасец, вот моя и предложила: она прикинется больной и не пойдет работать к миссис Холл. А мисс Дорис — они ведь подружки — попросит поработать вместо себя. Уж недель пять-то она проболеет…
— Вот это хорошо! Это должно получиться, — согласился Тата.
— Я думаю, мальчику нужен ботинки, — вставил масса Джо. — Какой смысл надевать на него праздничные штаны и рубашку, если он будет босой? Вот у меня какой план.
Все взоры обратились к массе Джо, объяснявшему:
— У меня есть несколько пар ботинок. Хороших! Одна из них должна быть как раз впору Джонни. Мой идей такой: мы разыграем ботинки в лотерею и подстроим так, чтобы мальчик или его мать выиграли.
— А вдруг не они выиграют? — возразил Уоссенли.
— Долфес, не кричи как осел, — остановил его Тата и обратился к хозяину лавки. — А сколько будет стоить билет?
— Шесть пенсов, — ответил Джо.
— Когда ты собираешься устроить лотерею?
— В субботу вечером на следующей неделе, — объявил хозяин лавки.
Во вторник Питер Тэйд сообщил об успехе своего предприятия:
— Она согласилась! А чтобы не возникло подозрений, моя старуха договорилась с мисс Дорис брать один шиллинг из тех денег, что та заработает, а пять шиллингов останется ей. Сегодня утром она уже начала работать, и похоже, что миссис Холл ею довольна.
Тата Сим печально покачал головой:
— Я побывал сегодня у мисс Лизы, но она женщина упрямая.
— Как же нам быть? — спросил Уоссенли.
— Мой малшик, я не могу тебе сказать, как быть, потому что не знаю. Но у меня есть внук. Я мог бы многое рассказать о его проказах. Так вот. Я объяснил ему все и спросил, не может ли он, раз уж у него хватает ума мучить меня, подстроить что-нибудь этой женщине. Он сказал мне: не беспокойся. Теперь я надеюсь на него.
— Да. Вы можете положиться на маленького чертенка! — заключил мистер Уолкер, который не раз страдал от проделок непослушных отпрысков старого Тата, и обратился к хозяину лавки: — А как дела с лотереей?
— Люди охотно покупают билеты. А ну-ка, пошли со мной. Каждый из вас должен взять по крайней мере пару билетов.
Так собирались они каждый вечер. Играли в карты, пили ром и обсуждали события, совершенно не обращая внимания на презрительные замечания женщин, обзывавших их бездельниками.
В субботу Джо объявил, что продано двадцать билетов, причем один из них приобрела мать Джонни. По этому случаю была организована выпивка.
Когда стемнело, заговорщики решили пойти посмотреть, каким именно способом внук Тата Сима будет приводить в чувство мисс Лизу. По этому поводу высказывались разные предположения, но никто не угадал. В тот вечер торговали только три женщины. Две другие, как и было условлено, не явились. Торговля мисс Дорис шла бойко. Но если миссис Джемайма Поуд, казалось, радовалась успеху конкурентки, то мисс Лиза была явно недовольна популярностью лотка мисс Дорис. Наконец она стала расхваливать свой товар, выкрикивая:
— Покупайте конфеты! Сладкие конфеты! Покупайте чистые конфеты!
И как бы в ответ на ее крики появилась ватага мальчишек и шумно загалдела:
— Мне на полпенни! Мне на пенни!
Мисс Лиза открыла лоток, но не успела она достать конфеты, как началась драка. Удары сыпались направо и налево. Кто-то крикнул:
— Вот тебе, получай! Ты за что стукнул меня?
— Это не я. Я не бил тебя! — завопил другой. В ответ последовал новый удар.
Стоял невообразимый гвалт. Клубок мальчишек катался по земле возле самого лотка. Зная, что маленькие мошенники часто нарочно устраивают возню, чтобы под шумок стянуть что-нибудь, женщина закрыла лоток и крикнула:
— Убирайтесь отсюда! Нашли место драться!
Очевидно, слова ее подействовали. Потасовка вскоре прекратилась, и один из мальчишек, зажав деньги в руке, наклонился, чтобы выбрать конфету.
— Господи спаси, вы только гляньте! — вдруг завопил он, указывая на стеклянную крышку лотка. — Мисс Лиза призывает на помощь нечистую силу! Видите ящерицу! Она лижет конфеты, чтоб они лучше продавались!
Бранные выражения, которые собралась было исторгнуть почтенная леди, замерли на ее губах. Она увидела… издающую шипение жирную ящерицу. Животное облизывало конфеты и, по-видимому, чувствовало себя как дома.
В ужасе мисс Лиза оттолкнула лоток с конфетами, но толпа уже услышала и вопила:
— Нечистая сила! Мисс Лиза знается с нечистой силой!
Увидев злые глаза односельчан, Лиза поняла, что лучше всего ей ретироваться. Она вскочила со скамейки и пустилась наутек.
Этот случай навсегда погубил ее кондитерскую карьеру. Инцидент расследовала даже церковь. И отступница была бы отлучена, если бы не слезы и заверения в невиновности.
— Да, я не сомневался в этом малшике, — заметил Тата Сим, когда некоторое время спустя они обсуждали случившееся.
Организовать лотерею оказалось куда проще. Масса Джо еще за границей научился плутовать в картах и обучил этому искусству свою дочь. Лотерея прошла прекрасно.
Листочки бумаги, на которых были написаны номера, скрутили в трубочки и положили в маленькое ведерко. Дочь лавочника Кезая встала под яркой лампой, которую специально принес Линь Пао. Бумажка с номером — таким же, как на билете Джонни, — была спрятана у девочки в пухлом кулачке и зажата между большим и указательным пальцами.
— Теперь я прошу тебя опустить рушку и вытащить бумажку, — сказал Тата Сим.
Девочка повиновалась. Она перемешала бумажки в ведерке и вытащила руку с плотно сжатым кулачком.
— Разверни листок и скажи, какой там номер, — скомандовал он.
— Номер тринадцать, сэр, — прочла девочка.
— Джо, кто выиграл? — спросил старик.
Лавочник заглянул в свою потрепанную записную книжку и затем объявил:
— Этот билет купила мисс Дорис.
Все захлопали в ладоши. А когда мать мальчика подошла получить выигрыш, старик сказал с улыбкой:
— Мисс Дорис, многие считают, что число тринадцать приносит беду. А для вас оно оказалось счастливым.
Вечером, укладываясь спать, Дорис сказала сыну:
— Джонни, бог услышал наши молитвы. Пожалуй, денег, которые я выручила от продажи конфет и заработала у миссис Холл, хватит на твою поездку в Кингстон. Я, правда, беспокоилась о ботинках, но вот бог послал нам и их.
В день отъезда собралась целая толпа — попрощаться с Джонни и пожелать ему всяческих благ.
Когда автобус тронулся с места, раздалось громкое «ура!».
— Тата, я не осуждаю, но, по-моему, это была нечестная лотерея, — сказал Уоссенли по дороге домой.