Въ каретѣ звякнулъ звонокъ. Кучеръ удержалъ лошадей.
Пожилой господинъ выскочилъ первый изъ кареты и помогъ выйти дамѣ.
— Я васъ ужь провожу въ комнаты, — сказалъ онъ:- и передамъ прислугѣ.
— Не надо… Неловко… Мерси… Вы и такъ любезны… — пробормотала она.
Но онъ шелъ сзади.
Вотъ и дачка съ маленькими низенькими комнатками. Ее встрѣтила старая нянька съ ребенкомъ.
— Барыня, голубушка… что съ вами? На васъ лица нѣтъ.
— Занездоровилось, — сказала она, снимая шляпку. — Вотъ добрые люди привезли… Дай мнѣ, няня, валерьяновыхъ капель.
Пожилой господинъ не уходилъ.
— Вы мнѣ позвольте выкурить папиросочку? — спросилъ онъ.
— Сдѣлайте одолженіе…
Няня подала ей капель. Она выпила. Пожилой господинъ курилъ, ходилъ по комнатѣ съ небогатой дачной обстановкой, остановился передъ фотографіей на стѣнѣ и сказалъ:
— Это вашъ мужъ?
— Да… Онъ служить въ одной акціонерной компаніи и теперь въ командировкѣ…
Произошла пауза. Пожилой господинъ сѣлъ, пріосанился и бросилъ на дамочку плотоядный взоръ.
Она была очень недурненькая, статная. Взгляда его она не замѣтила. Она сидѣла въ отдаленіи отъ него, перебирала платокъ и что-то обдумывала, наконецъ, подняла глаза и запинаясь проговорила:
— Послушайте… Вы богаты?..
— А что? — спросилъ онъ и сдѣлалъ большіе глаза. — Я не нуждаюсь.
— Можетъ быть, вы захотите сдѣлать доброе дѣло. Да нѣтъ… нѣтъ…
— Говорите, говорите…
— Я проиграла въ тотализаторѣ нужныя деньги… Деньги, которыя прислалъ мнѣ мой мужъ для уплаты за квартиру. Деньги нужны завтра. Даже ужъ вчера были нужны… Нужны до зарѣзу… Не будетъ денегъ — скандалъ. Не можете-ли вы дать мнѣ полтораста рублей? Я вамъ выдамъ росписку и мѣсяца черезъ три возвращу съ благодарностью. Спасите меня!
Произошла пауза. Пожилой господинъ развелъ руками и съ улыбкой проговорилъ:
— Вотъ видите-ли… такія деньги такъ зря, ни за что — не даются.
— Спасите, спасите меня! Я вамъ буду очень и очень благодарна. Спасите!
Она подбѣжала къ нему и схватила его за руки. Онъ стоялъ, плотоядно улыбался и не выпускалъ ея рукъ изъ своихъ рукъ.
— Позвольте, позвольте… Но какъ вы будете благодарны? Что я получу?
Она вырвала свои руки изъ его рукъ и отскочила, нахмуривъ брови.
— Я вамъ заплачу большіе проценты… — проговорила она и губы ея затряслись.
— Я не нуждаюсь въ процентахъ. То-есть да… проценты можно, но только не деньгами.
— А чѣмъ-же?
— Вы не маленькая и очень хорошо можете понимать, какими такими процентами можетъ уплатить такая хорошенькая дамочка, какъ вы… Этимъ-же вы можете уплатить и капиталъ. Въ васъ самой капиталъ… — говорилъ онъ, обернулся, не подслушиваетъ-ли ихъ кто, и продолжалъ:- Капиталъ вотъ въ этихъ маленькихъ ручкахъ… вотъ въ этихъ губкахъ, въ блестящихъ глазкахъ.
Она слушала и беззвучно шевелила губами. На лицѣ выступили красныя пятна. Онъ не останавливался и говорилъ:
— Если вы мнѣ этими драгоцѣнностями уплатите, то я вамъ сейчасъ-же дамъ сто пятьдесятъ рублей и ужь никакой мнѣ росписки не надо. Поѣдемте въ ресторанъ къ татарамъ и тамъ я вамъ вручу полтораста рублей.
На губахъ ея показалась пѣна. Сама она прижалась къ стѣнѣ, чтобы не упасть, и прошептала:
— Подите вонъ… Вы мерзавецъ… Уходите… Вы подлецъ.
Онъ вздохнулъ и взялся за шляпу. Съ губъ его все еще не сходила плотоядная улыбка.
— Знаете что… — проговорилъ онъ. — Если такъ просятъ деньги у человѣка, которого только сейчасъ увидали, и даже не знаютъ, кто онъ, какъ его зовутъ, то значитъ деньги ужъ, въ самомъ дѣлѣ, очень нужны, нужны до зарѣзу, какъ вы выразились. Я ухожу, но на всякій случай оставляю мою карточку. Можетъ быть, вы подумаете, сообразите и согласитесь на мои условія. Вотъ моя карточка.
Онъ бросилъ ее на столъ и направился къ выходной двери, но тотчасъ-же обернулся и прибавилъ:
— Я вдовъ, живу одинъ, и пріѣздъ вашъ ко мнѣ нисколько васъ не скомпрометируетъ. Прощайте… Подумайте.
— Вонъ, вонъ… мерзавецъ… — еле прошептала она, спускаясь на стулъ.
Въ глазахъ ея опять помутилось.
Онъ вышелъ изъ комнаты.
Она опять пришла въ себя. Старая нянька примачивала ей виски одеколономъ, а на головѣ держала холодный компрессъ.
— Что это такое, матушка-барыня, съ вами? Пріѣхали — лица на васъ не было, а тутъ ужъ и дурнота… Прилягьте, матушка, Анна Савельевна. Пойдемте, я васъ положу на постельку, — говорила нянька и повела барыню въ спальню.