Учитель собирал с растений пыльцу-поллену и изучал ее. Он пришел к выводу, что у поллены множество полезных свойств: она содержит в изобилии витамины, гормоны, протеин, азот, углевод, белки, масла и минеральные вещества тридцати разновидностей. А кроме того, пыльца — хорошее противоядие. К этому выводу учитель пришел в результате опыта. Он взял самый ядовитый гриб-пантерку, растер его в порошок, смешал с сахаром и подсыпал пчелам. Те погибли. Смешав яд с полленой, угостил насекомых, на этот раз они остались живы и невредимы.
Разглядывая пыльцу в микроскоп, экспериментатор подсчитал, что в одном яблоневом цветке содержится около ста тысяч зернышек поллены, в цветке красного мака — около трех миллионов. В листочках, обрамляющих лесной орех, — около четырех миллионов. В березовых сережках — около шести. В бахроме, украшающей плоды вяза и каштана, — по нескольку миллиардов.
Короче говоря, на земле в садах и лесах многие и многие тонны полленовых зерен остаются неиспользованными. И учитель сокрушался: «Какое богатство гибнет, какие целебные средства!..»
Он проделывал эксперименты и с пчелами. Приобретя как-то улей пчел вида «Апус Малифера», который разводится в Сахаре, учитель загорелся идеей акклиматизировать этих пчел на родине, ведь они куда более медоносны, чем обычные. Однако беда в том, что «Апус Малифера» агрессивна и укусы ее не только причиняют сильную боль, они бывают смертельными.
Сельский натуралист хотел нейтрализовать это нежелательное свойство путем скрещивания африканского вида с европейскими пчелами. Его целью был пчелиный гибрид — активный медонос, только более смирный и не с таким ядовитым жалом.
Попытка скрещивания была предпринята, как только пчелы начали роиться. По селу понеслись вопли: пчелы яростно жалили людей, скот, остервенело набрасывались на все живое. С топотом спасался скот, люди прятались по домам, плотно закрывая окна и двери, затыкая дыры и щели. Ужаленные ходили с распухшими лицами, с отеками, иные просто кричали от боли. В селе воцарился страх, паника. От учителя потребовали уничтожить африканских злюк, он противился, советовал пострадавшим набраться терпения: насекомые со временем угомонятся.
А пчелы не желали угомониться — жужжали, вились с гулом вокруг домов, преследовали сельчан. Люди обвязывались шалями, платками, полотенцами, нахлобучивали шапки, размахивали руками, тряпками, ветками. Жгли солому, сухой помет, ветошь, козью шерсть, красный едкий перец, чтобы отгонять мучителей. Наседали на учителя: уничтожь своих тварей. А он все не соглашался.
И вот как-то ночью ульи с пчелами загорелись. Это, потеряв терпение, крестьяне забросали их соломой и подожгли. Пчелы испускали в пламени пронзительные звуки, вспыхивая, как искры, гибли. Экспериментатор охал от жалости и гнева.
Прошло время; перестав горевать о пчелах, учитель возобновил свои опыты — на этот раз с растениями. На участке, удобренном минеральными солями, он высадил фруктовые деревья. Преобразователю природы хотелось получить такой сорт, который бы приносил не сладкие, а соленые плоды. Эксперимент не удавался, деревья вообще засыхали, или на них по старинке наливались сладкие груши или яблоки. И все-таки одержимый не терял надежды. Он высадил на участке несколько видов горного боярышника. Принялся только один. Зато куст был осыпан солеными ягодами. Экспериментатор находился наверху блаженства.
Стал размножать боярышник: закапывал в землю косточки, делал прививки от одного куста к другому; однако получить желаемое больше не удавалось: кустики одаривали сладкими ягодами.
В надеждах и трудах проходили годы. Старость и болезни положили предел стараниям селекционера-любителя. Поскольку у него не было близких, лаборатория досталась Милу.
Учитель передал ему любовь к науке. Мил перечитывал книги своего наставника, подчеркивал и выписывал понравившиеся мысли.
«Наука покоится на идеях…»
«Гипотезы нужны науке, как каркас строящемуся зданию…»
«Большие идеи рождают большие дела…»
«В мире можно получить любое наследство, но науку надо постигать самому…»
«Ничто нельзя считать недостижимым. Придет время — и невозможное станет возможным…»
«Сегодня обычный человек постиг такие истины, за которые сам Архимед отдал бы жизнь…»
«Каждая теория должна быть дерзкой, чтобы прокладывать новые пути…»
«При жизни Коперника считали бездарем, а для потомков он стал гением…»
«Мыслящие люди видят мир совсем иным, чем бездумные…»
«Идеи должны быть постоянно в движении, как тучи перед дождем, лишь тогда они прольются потоками мудрости…»