55
На третьей стадии происходит критическое преодоление метафизики - разум отказывается от иллюзий потустороннего, трансцендентного, от желания получить абсолютную истину, и в качестве единственной, конечной, и вполне достижимой, реальной цели науки рассматривает рациональное предвидение.
Принципом, своего рода заповедью разума становится "видеть, чтобы предвидеть". Универсальным обобщением научной практики становится, по Конту, вывод о неизменности законов природы (каковые, как уже было отмечено, суть устойчивые отношения в мире явлений). Разумеется, такой вывод вряд ли можно рассматривать как простое обобщение наблюдаемых фактов - скорее уж наоборот, из наблюдения должно было бы следовать гераклитовское "все течет". Поэтому Конт вынужден принять - тоже в качестве факта - базисное свойство разума предпочитать стабильное изменчивому: отсюда почтение к сфере неподвижных звезд и упорный поиск "законов" - то есть регулярностей в последовательности явлений. Тезис о неизменности законов природы поэтому обосновывается по традиции философскими аргументами. И по той же причине математическая астрономия оказывается предшественницей, даже в определенном смысле матерью наук, занимающихся более сложными "земными" явлениями. Кстати, это совершенно справедливая констатация: во-первых, астрономия начинается как "небесная геометрия"; затем совершается очень непростой переход к "небесной механике" - посредством введения "планетных сфер", а потом совершенных орбит; эта небесная механика, в свою очередь, предшествовала "земной" и была ее логическим основанием - никак не наоборот! Если бы Господь не создал "на небе" воплощенную "механическую абстракцию" - связанную отношением гравитации систему двух тел, планеты и Солнца (вследствие их небольшой величины, по сравнению с массой Солнца, массами других планет не только можно было пренебречь; да сначала их, при наличии примитивных измерительных инструментов, до появления телескопа, нельзя было даже заметить), то ньютоновская механика вообще вряд ли смогла бы родиться: аналитическое решение задачи движения трех тел, если неизвестен характер их взаимодействия, представляет непреодолимые трудности и для современной вычислительной техники.
Этим объясняется то сопротивление, которое встретил эволюционизм в европейском сознании, и те коллизии, нередко напоминающие маскарад с переодеваниями, которые сопровождали историю эволюционных идей во всех областях культуры - вплоть до сферы политической жизни. Диалектик Гегель заканчивает свою систему абсолютной истиной. Деятели французской революции не только говорят о наступлении эры Разума, но и обряжаются в римские тоги, подчеркивая
56
свою верность традиции. Даже для последователей Маркса, радикальнейшего революционера - "в Коммуне остановка"! Во всех этих случаях перед нами - то же самое противоречие, которое Маркс констатировал у Гегеля - между его методом и системой. И противоречие это свойственно всему европейскому мышлению той эпохи; оно было симптомом перехода, нисхождения духа (если угодно, симптомом его падения) с классических высот абсолютности на грешную землю практической жизни с ее относительными истинами, которые уже трудно если не невозможно - отличить от полезных фикций. Впрочем, была сделана попытка смягчить сокрушительный удар от такого падения, предпринятая Гегелем и затем повторенная диалектико-материалистической теорией познания: выдвинут тезис о диалектике относительной и абсолютной истины, и тем самым прежний идеал превращен в идеальный предел реального процесса. И это - тоже вариант нового для того времени интеллектуального штампа: применительно к "реальной" истории те же Маркс и Энгельс писали, что историческая закономерность складывается из действий отдельных людей, преследующих свои личные цели, а "суверенность" научного мышления результируется из мыслительной деятельности индивидов, "мыслящих весьма не суверенно". К тому же и противоречие - в качестве факта мысли - не только было "реабилитировано" - в качестве "реального противоречия жизни", но и логика, включившая в свой состав противоречие, получила высшую степень "алгебры логики" (старая, соответственно, предстала как ее "арифметика").
Нет поэтому ничего странного в том, что позднейшие историки философии усматривают в контовском законе "трех стадий" истоки эволюционизма, тогда как сам Кант был противником редукционизма. В самом деле, в известном смысле верно, что из "закона трех стадий" рождались и эволюционные теории, и исторический поход к истине, и генетическая методология - но сам Конт игнорирует современную ему физическую термодинамику, которая вводит в механику идею необратимого развития. (К математическому ее аппарату, впрочем, он относится вполне терпимо - может быть, потому, что математик Фурье был его другом, а может быть, по той причине, что Фурье не считал, что его математический аппарат раскрывает глубинную сущность реального физического процесса - на что претендовал Больцман с его кинетической теорией теплоты.)
Только самый младший из старшего поколения позитивистов - Г. Спенсер уже на другом склоне перевала: он не только вполне сознательный и весьма последовательный эволюционист, но и столь высоко ценит идею эволюции, что настойчиво оспаривает у Дарвина пальму первенства в создании теории эволюции вообще.
57
Остановимся несколько подробнее на существенных моментах социально-политической конструкции Конта. Она представлена в трех разделах как учение об условиях существования общества (включая функционирование социальных институтов) - "социальная статика"; как учение об изменении социальных систем - "социальная динамика"; и как программа социального действия - "социальная политика".
В первом разделе рассмотрены основные, по Конту, социальные институты (семья, государство, церковь) в отношении их места и роли в социальной системе. Базовой ячейкой общества Конт считал семью. Она выступает "либо как спонтанный источник нашего морального воспитания, либо как естественная база нашей политической организации. В своем первом аспекте каждая современная семья подготавливает общество будущего; в своем втором аспекте каждая новая семья продлевает жизнь настоящего общества".
Таким образом, семья - своеобразная "субстанция" социума, и одновременно носитель его идеи. Здесь человек учится "жить для других", преодолевая природный эгоизм. Государство выступает в качестве органа сохранения социальной солидарности и ее укрепления, оно есть выражение "общего духа" народа. Поэтому главная его функция - моральная, продолжением которой выступают и экономическое управление, и политическая деятельность. Идеальная структура социального управления - разделение функций моральной и политической власти, наилучшим образом существовавшее в середине века (церковь - государство) и должное возродиться в будущем. На роль интеллектуальной сердцевины будущей "церкви" Конт предназначал собственное учение, которое должно было обзавестись гражданскими обрядами и обычаями. Таковы основные идеи социальной статики.
Ведущая идея социальной динамики Конта - представление об общественном прогрессе, первичным фактором которого является нравственное совершенствование. Этот первичный фактор определяет в конечном счете "материальный прогресс" (улучшение внешних условий жизни), прогресс "физический" (биологическое совершенствование рода человеческого) и прогресс "интеллектуальный" (переход к "позитивной философии" как массовой идеологии). Развитие и здесь совершается по "закону трех стадий", о котором уже говорилось выше. Первая стадия - теологическая, длится до 1300 года. Она делится на три этапа: фетишизм, политеизм и монотеизм. Вторая стадия метафизическая - охватывает период от 1300 до 1800 года. Она переходная, здесь происходит разложение традиционных верований и общественного порядка в результате философской критики (Реформация, Просвещение, Революция). Начало XIX века - постепенное рождение "промышленной", позитивной стадии. Она появляется в результате распространения идей альтруизма, социальности, "позитивной" философии.
58
Основной тезис социальной политики Конта - идея необходимости и неизбежности превращения "позитивной философии" в религию всего человечества. Здесь огромную роль призваны сыграть ученые и артисты, силами которых осуществляется сотрудничество разума и чувства; они трансформируются в "позитивных священников". В итоге их деятельности народы мира объединятся во Всемирную федерацию - со столицей в Париже. Интересно, что материальной силой, которая призвана осуществить все эти деяния, по Конту, является пролетариат, хотя институт частной собственности представлялся Конту священным и неприкосновенным, поскольку, по его мнению, только частная собственность поддерживает в людях стремление к увеличению материальных благ, то есть к производству.