Кроме акцента на биологию в качестве образца, для Спенсера характерно еще одно отличие от контовского варианта позитивизма: если для Конта характеристики элемента в большой мере определены характеристиками целого, состоящего из элементов (аналог механизма, общая конструкция которого задает характеристики деталям), то Спен
65
сер, напротив, отталкивается от характеристик "единицы", от биологического и социального "атома", характеристики которых в процессе развития развертываются в систему. Для биологов, после открытия биогенетического закона Мюллера-Геккеля, это было очевидным фактом. Спенсер использует такую схему для объяснения социального развития - хотя и оговаривается, что речь здесь идет скорее об "аналогии". Однако аналогия ведет его достаточно далеко: с одноклеточным организмом, из которого, согласно эволюционной концепции в биологии, возникает весь мир растений и животных, Спенсер сопоставляет семью или "маленькую орду"; в ходе эволюции и там, и тут происходит "разделение труда", ведущее к специализации. Подобно тому, как в ходе индивидуального развития сложного биологического организма в результате прогрессирующего "разделения труда" между "вторичными" клетками образуется внешний, защитный слой клеток (эктодерма) и внутренний, обеспечивающий жизнедеятельность слой (энтодерма), в обществе, по мере разрастания семьи или "маленькой орды", возникает "военное сословие", отражающее внешние нападения, и женщины с рабами в качестве другого "слоя", выполняющего хозяйственные, "внутренние" работы. Затем, подобно тому, как из эктодермы возникает нервная система и мозг, из среды военных выделяются правители и т.д. Любопытно, что именно из биологии понятие "слоя" приходит в социологию, где благополучно используется вплоть до сего времени - и кто осмелится утверждать, что это "биологизаторство"?
И еще одно важное отличие спенсеровского варианта позитивизма. Спенсер не только отмежевывается от "метафизики", отказываясь от претензий на постижение глубинной сущности явлений, не доступной опытному знанию, но и разделяет область "действительного" на два слоя - "непознаваемого" (аналог кантовских "вещей в себе") и "познаваемого", мира явлений, с которым имеет дело позитивная наука. При этом он не только признает, подобно Конту, историческую оправданность религии, но и не считает, что с развитием позитивной науки религия будет отодвинута на задний план, если не обречена на исчезновение. По "доброй британской традиции", он - сторонник примирения религии и науки путем разделения сфер компетенции. Борьбу науки против религии (которую Кант считал в какой-то мере необходимым условием формирования самой "положительной" науки и "позитивной" философии) Спенсер осуждает как "историческую ошибку": "...знание не может монополизировать сознание и... таким образом для нашего ума остается постоянная возможность заниматься тем, что лежит за пределами знания. Поэтому всегда должно найтись место для какой-нибудь Религии. Ибо религия во всех своих формах отличалась от всего остального тем, что предметом ее было то, что лежит вне опыта" [1].
66
Главным содержанием религии Спенсер считал как раз то, что Маркс называл ее "иллюзорным содержанием", то есть состав религиозных догм. Именно относительно этого содержания Спенсер писал: "...как бы несостоятельны ни были некоторые из существующих верований, как бы ни были нелепы доводы, приводимые в их защиту, мы не должны забывать истины, которая, по всей вероятности, скрыта в них" [2].
Отсюда, по Спенсеру, следует насущная задача примирить науку с религией. "Если обе, и Религия, и Наука, имеют основания в действительном положении вещей, то между ними должно существовать основное согласие. Не может существовать абсолютного и вечного противоречия между двумя порядками истины. Нашей задачей является понять, каким образом Наука и Религия выражают противоположные стороны одного и того же факта: одна - ближайшую или видимую сторону, другая - сторону отдаленную или невидимую. Как отыскать эту гармонию, как согласовать Религию и Науку - вот вопрос, на который нужно найти ответ. Мы должны отыскать конечную истину, которую обе стороны признают открыто и совершенно искренне" [3].
1 Спенсер Г. Синтетическая философия. Киев, 1997. С. 17.
2 Там же.
3 Там же.
В чем же Спенсер усматривает эту "основную истину"? В том, что и наука, и религия в основе своей содержат постулат веры: наука верит в реальность "вещей в себе" за поверхностью явлений, религия - в реальность духовного первоначала мира.
Разумеется, ни одно течение в философии не может быть адекватно представлено ни только его основателями, но никакой другой выборкой, сделанной для учебных целей. Тем более позитивизм, который с самого своего возникновения сформулировал программу, принципиально открывающую возможность дополнения ее почти всем, чем угодно. Почти - это значит всем, за исключением метафизики.
Пожалуй, как раз в философии, и именно позитивистами, была не только предложена, но и реально воплощена в жизнь одна из важнейших методологических новаций XX века: в основание теоретической конструкции следует класть не серию предписывающих законов, а некое минимальное множество принципов запрета. Этот новый подход (сознательно использованный прежде всего в ядерной физике, в теории элементарных частиц, в квантовой механике) предполагал радикальный отказ от жесткого детерминизма - одного из краеугольных
67
камней традиционного рационализма; к тому же он отвечал и демократическим умонастроениям либерального буржуазного общества: может быть все, что не запрещено, и число запретов при этом должно быть, по возможности, минимальным.
Что касается "метафизики", то противоборство с нею сначала сделало позитивизм самым влиятельным течением - не столько в философской мысли, поскольку философия и была в сущности "метафизикой", даже если объявляла себя научной, сколько среди ученых, особенно тех, кого называли естествоиспытателями и из которых рекрутировался тогда еще новый слой "прикладников", за которыми стояла быстро растущая армия инженеров. Правда, влияние это имело "подпитку" только до тех пор, пока сохраняла силу волна Просвещения - светского, антиклерикального, демократического и ориентированного на "объективный мир". Крах иллюзий Просвещения (его частный случай - крах идеалов Революции, сначала буржуазной, с ее лозунгами "свободы, равенства и братства", а потом социалистической, с ее лозунгами "Кто не работает, тот не ест" и "От каждого по способностям, каждому по его труду"), войны, безработица, экологические катастрофы и другие глобальные проблемы неминуемо вели к краху и позитивизма, и научного объективизма. Поэтому позитивизм обернулся нигилизмом, борцом против которого стал... Ф.Ницше!
В своем противоборстве с идеалистической метафизикой позитивизм, конечно же, сам оставался идеализмом, при всей приверженности к естествознанию. Концепция "позитивной религии" О. Конта вовсе не была непоследовательностью, а совсем даже наоборот - ведь в ее основании лежала вера в силу человеческой идеи, в могущество "человека разумного", который, превратив знание в силу, свободно преобразует и облагораживает мир (та же самая вера, которой вдохновлялось поколение российских коммунистов, видевших одно из главных условий построения социализма в культурной революции, и прежде всего в ликвидации безграмотности).
Идеализм позитивистов, конечно же, отличался от прежнего, классического - он был идеалистической концепцией, в которой "платоновская" идея, божественная духовность была редуцирована до человеческой мысли. Эта концепция сформировалась в процессе разоблачения идеалистической метафизики, "низведения" Идеи (или ее "производной" - Бога монотеистических религий) с неба на землю. В силу такого происхождения "земной" дух просто не мог не сохранить немало характеристик "духа небесного" (Маркс был прав, утверждая, что фейербаховский человек вылупился из Бога, как бабочка из куколки однако если бы он внимательно присмотрелся к собственной