— Мистер Догерти пишет как ангел, — изрек сэр Кеннет Кларк (он приехал в Мельбурн прочесть лекцию), и его слова повторяла вся школа.
Писать, как ангел, увидев картину Мэддена, он перестал. Так что Белла Прокофф интересует его далеко не в первую очередь.
— У нее дома есть его работы?
— Нет. На одной стене две ее картины. Потом мы поехали на вернисаж. Не понимаю, почему ты говоришь, что ее работы неинтересные. По-моему, они прекрасные.
Он хмыкает.
— Обои. Красивенькие декорации. Ей, наверное, не по карману держать его картины дома, страховка обойдется слишком дорого. Она говорила о нем?
— Очень мало. Только когда мы наседали на нее. Рассказала, как она с ним познакомилась, что он всегда поддерживал ее в работе и всякое такое. Видно было, что она всё это рассказывала миллион раз. Я чувствовала себя такой прохиндейкой, она ведь считала, что я тоже искусствовед. Но я рада, что пошла к ней.
— Перескажи слово в слово, что она говорила про него.
— Да ты все это знаешь. Как она пошла познакомиться с ним, потому что они вместе участвовали в какой-то выставке, она увидела его имя в программке, но кто он такой, не знала, как ее потрясли его картины. Эту историю ты мне сам рассказывал.
— Ты видела его мастерскую?
— Да.
— Везет же некоторым. Чтобы туда попасть, всё отдать — мало.
— Теперь там ее мастерская.
— Не понимаю, как она может там работать. Кто был на вернисаже? Куча всяких шишек?
— Наверное. Я же не знаю их в лицо.
— А потом вы все отправились в шикарный ресторан?
— Нет. Она чуть не потеряла сознание на вернисаже. Она, сам знаешь, старая, и у нее временами кружится голова. Так что ужин отменили. И на обратном пути мы зашли в «Макдоналдс». — Ждет, что он скажет: «Когда увидимся?» или «Что делаешь сегодня?», но молчание тянется.
— Работал сегодня? — в конце концов спрашивает она.
— Конечно, работал. Изменял лачный слой на красной картине. Теперь от нее глаз не оторвать. Но этого никто не оценит.
— Оценят. — Она не допускает сомнений. — Кто понимает, тот оценит.
Такую она взяла на себя роль: вестник надежды, главный поставщик целительного бальзама. И во все, что говорит, верит, она прочла газетные статьи о нем от первого до последнего слова; выданные ими посулы ее убедили. Однажды день переоценки настанет.
За несколько месяцев до того, как они познакомились, у него в последний раз была выставка, и три художника из тех, что населяют Сохо[6], прислали ему восторженные письма, писали, как много значат для них его работы, а владелец престижной галереи целых полчаса простоял перед одной его картиной, а потом сказал своему дилеру: «Над этой картиной проливали не пот, а кровь». И критик из влиятельного журнала написал, что «работы Пола Догерти, пожалуй, из наиболее убедительных в этом году… — он один из самых умных у нас абстракционистов, один из немногих современных художников, способных облечь наваждения в полную смысла геометрическую форму». И «Арт ин Америка»[7] вознес его до небес.
Однако «Нью-Йорк таймс» промолчал, да и купили всего две маленькие картины. Лиззи (а он ей всё рассказал сразу же после их первой ночи) это и сейчас огорчает, хотя она верит, что перемены грядут — дай только срок. Пока же мир искусства отказывается воздать ему должное, и только это, считает она, мешает их счастью.
Ей уже пришлось столкнуться с несправедливостью, вопиющей, непостижимой несправедливостью, и ничего изменить она не могла. Ей шел пятнадцатый год, когда ее мать — она шла в мастерскую, где склеивали старинный фарфор, в Стэмфорде — сбил на переходе лихач, скрывшийся с места преступления. Треснутое споудовское[8] блюдо, которое мать несла, разлетелось вдребезги, и она неделю была в коме. После чего ее два года то и дело клали в больницу с приступами и припадками непонятного происхождения, пока один из них ее не убил. Тем не менее Лиззи не сомневается — и это ее символ веры, — что терять надежду нельзя ни при каких обстоятельствах.
Во всяком случае, в том, как сложилась или не сложилась жизнь Пола, ничего бесповоротного нет. В любой день всё может измениться, хотя порой, когда она лежит с ним рядом, мысль, что она никогда не видела его по-настоящему счастливым, а возможно, и не увидит, не дает ей спать.
Наконец он вспоминает о ней.
— Так что ты сегодня делаешь? Приедешь?
— Если хочешь. Могу принести что-нибудь на ужин.
Ей придется ехать на метро с несколькими пересадками в захудалую часть Бруклина, где он живет в окружении польских мясников и украинских пекарен. Придется готовить ужин на единственной работающей конфорке электроплитки, пока из динамиков, чтобы перекрыть лязг металла на чердаке наверху, звучит Монтеверди[9]. После чего они выкурят по косяку и отправятся спать в грузовой лифт, который он приспособил под спальню. Ну а потом будут расхаживать посреди ночи нагишом, облизывать испачканные шоколадом пальцы и рассматривать его картины. Выбрав момент, она покажет ему письмо, полученное на этой неделе от своего старого профессора из Амхерста[10]. Он намеревался поехать этим летом в Лондон, собирать материалы для своей книги о Карлейле и герменевтической традиции[11]. Но у его жены болезнь Лайма[12], и он спрашивал, не поедет ли вместо него Лиззи. С тех пор как она получила письмо, у нее только и мыслей было — суметь бы потактичнее отказаться; а тревожит ее вот что: а вдруг Пол, когда она завтра сообщит ему о письме, не станет упрашивать ее остаться с ним.
6
Сохо — район Манхэттена, в начале 80-х (время действия) еще вполне захолустный. В то время в Сохо было множество мелких фабрик и в нем из-за дешевизны селились неимущие художники. Позже Сохо был перестроен и сейчас это район художественных галерей и дорогих магазинов.
7
«Арт ин Америка» — влиятельный американский журнал, посвященный искусству. Издается с десятых годов XX века.
9
Клаудио Монтеверди (1567–1643) — итальянский композитор, один из родоначальников жанра оперы.
10
Амхерстский колледж — частный гуманитарный университет в городе Амхерст (штат Массачусетс). Один из лучших университетов США. Основан в 1821 г.
11
Томас Карлейль (1795–1881) — английский публицист, историк и философ. Герменевтика — искусство толкования, теория интерпретации и понимания текстов, в том числе и текстов классической древности.
12
Болезнь Лайма — инфекционное заболевание, передаваемое через укусы клещей. В крайних случаях приводит к смерти.