— Она завещала оставшиеся у нее картины Мэддена не музею, — оповещает Эрнест собравшихся, они подаются к нему, их стулья разом издают скрип, — а завещала учредить на них фонд помощи недостаточным художникам, достойным поддержки. Она, можно сказать, оставила работы Мэддена его преемникам.
В рядах складных стульев слышен ропот, у кого-то перехватывает дыхание, нарастает гул голосов.
Эрнест гнет свою линию:
— При этом все вы здесь — ее преемники. Вы в ответе за то, чтобы ее наследие сохранилось. И я имею в виду не ее картины, не его картины, а их веру в то, что существует нечто вне рынка, вне моды и пиара, вне обширной мировой машинерии. Возможно, вера эта крепка в тех краях, где вам не случалось бывать, у тех людей, о которых вы и знать не знаете, возможно, ей нет места в навязывающем нам себя треске-блеске. Но она не сгинет, и мы, после того, как все остальное канет, возвратимся к ней. — Эрнест наклоняет голову, бормочет: — Делу рук наших дай устоять.
Впечатление такое, точно в зале то ли пахнуло ладаном, то ли прозвучала песнь древнего друида; они воспаряют, и воспарение это на удивление отрадно. У кого-то всплывает в памяти день, когда он впервые переступил порог капеллы Бранкаччи[107]; другие с щемящим чувством утраты вспоминают дедов или старых учителей.
А потом Эрнест спускается с возвышения и тут же уходит. И внимание артдилерши, специализирующейся на литографиях, приковывает браслет лунного камня на запястье соседки; куратор раздела видеоарта любуется своими итальянскими ручной работы туфлями. Молоденькая помощница галеристки тайком открывает пудреницу: к чему бы подбородок зудит — уж не назревает ли на нем прыщик. И Марк Дадли, наблюдая за ними из последнего ряда, всеведуще усмехается.
Коротко об авторе
Ивлин Тойнтон, американская писательница, эссеист, критик. Родилась в семье иммигрантов, бежавших из нацистской Германии. Мать бежала в Англию, отец в Америку, где ее родители и познакомились. Живет в Англии, в Норфолке.
Преподавала в Городском университете Нью-Йорка. Работала в разных издательствах.
Постоянно публикует статьи, рецензии на книги о литературе, искусстве, культуре. Диапазон ее интересов очень широк: от Ивлина Во, Кольриджа и Вордсворта до Витгенштейна.
В основе ее первого романа «Современное искусство» (2000) — история жизни одного из самых известных американских художников XX века Джексона Поллока и его жены художницы Ли Краснер, радикалки тридцатых годов, родившейся в семье неимущего еврейского иммигранта из России. Роман был признан «Нью-Йорк таймс» «примечательной книгой года».
Во втором романе «Жена с востока» (2011) рассказывается о трех молодых людях, выходцах из благополучных еврейских, вполне ассимилированных семей, которым приходится после прихода нацистов к власти уехать в Америку и приспосабливаться к тамошней жизни. В романе сильны автобиографические мотивы.
История жизни Джексона Поллока, благодаря которому американская живопись в двадцатом веке вышла на мировую авансцену, человека весьма сложного, буйного характера (по мнению современников Теннесси Уильямс «списал» своего Стэнли Ковальского в «Трамвае Желание» с Джексона Поллока), по-видимому не отпускала И. Тойнтон, и в 2012 году она опубликовала уже не роман, а книгу о Джексоне Поллоке, в которой рассматривает его жизнь, а также его место и значение в истории живописи.
Пишет И. Тойнтон и для подростков. Так, в 1995 вышла ее книга «Расти в Америке: 1830–1860» о жизни подростков до Гражданской войны, причем автор исследует жизнь подростков самых разных слоев: и рабов, и индейцев Сиу, и детей городских иммигрантов и фермеров и т. д.
Сейчас И. Тойнтон работает над третьим романом.
107
Капелла Бранкаччи — часовня в церкви Санта-Мария-дель-Кармине во Флоренции. Пристроена к церкви ок. 1386 г. Знаменита своим фресковым циклом по преимуществу кисти Мазаччо (1401–1428), одного из основ положников реалистического искусства Возрождения.