Свояк вошел во двор, запихивая ключи от машины в кармашек для часов, поправил брючный ремень, несколько раз отвел руки назад, разминая затекшее от долгого сидения тело, глубоко вздохнул и только тогда ощутил аромат здешнего воздуха.
— Мммм, совсем другое дело… В городе уже дышать нечем. Как попадешь сюда, просто иначе себя чувствуешь… Для того и стараемся…
Йонков молчал. Он рассматривал щебенку — она была некрупная, можно будет рассыпать между розами, перемешать с землей — хороший дренаж при здешней вязкой почве.
— Руси Русев у себя на винограднике пять машин песка высыпал, — сказал он наконец. — А знаешь, какой у него виноградник? Он в этих делах мастак… И зять у него агроном. Он и гашеной извести привез, ему бесплатно отпустили на стройучастке… Здешняя почва, зять говорит, кислая, известь ее перебьет, получится нейтрализация, так сказать… В общем, не знаю, что там получается, но виноградник у него что надо… А потом он еще междурядья залил цементом…
— Кто? — спросил Свояк, потому что на миг перенесся с виноградника в каменный карьер, где он брал щебенку. — Понимаешь, погрузился я, последний рейс, двигаю к летнему кино… Один мой дружок, ты его знаешь, Попик, магазином скобяным заведует, возле моста который. Попросил два-три рейса сделать… Он возле летнего кино дом строит, в воскресенье фундамент засыпать, а у него с засыпкой плохо… Привези, говорит, а я тебе греческие радиаторы оставлю, особые, глицерином залитые, без меня ни в жисть не достанешь… Делаю я, значит, последний рейс, подъезжаю к летнему кино, гляжу, там неподалеку один тип, будто просто так стоит, глазеет… Смекаю: проверка… Ах, вот как, думаю, воображаешь, ты хитрый, ну и мы тоже не лыком шиты… Выжимаю педаль до упора и такую подымаю пылищу, что не только номера — самой машины не видать… Однако куда деваться-то?.. Поворачивать назад, на карьер?.. Еще не хватало!.. И двигаю сюда! Засыпка небось когда-никогда, а сгодится…
— Да оно конечно, но если б песочку…
— Засыпка, Свояк, она никогда не лишняя… Ты слушай меня. Дорожку, скажем, надумаешь проложить, опять же без щебенки не обойтись.
— Руси Русев как раз цементовые и проложил… На винограднике, в междурядьях. И перекапывать теперь не надо… Я тебя как-нибудь свожу поглядеть… Забетонировал виноградник, только у самых стволов маленько земли оставлено, пятьдесят на пятьдесят… За полчаса два декара обработать можно… Я, говорит, додумался до этого, глядя, как в городе вьющийся виноград растет… Вокруг асфальт да булыжник, а он выдерживает… Раз такое дело, надо и мне у себя испробовать. Испробовал — и получилось… Правда, Руси диспетчером работает на бетонном узле, у него этого бетона в любое время хоть залейся…
— На всякий случай… — озираясь, сказал Свояк. — Если речь зайдет… Ты меня в глаза не видал. Ясно?.. С карьера, скажешь, привезли, а со Свояком у нас отношения неважные, и так далее, тебя учить не надо…
Он вдруг умолк, уставив пристальный взгляд поверх ограды: по другой стороне улицы шел, слегка сутулясь, человек с домотканой деревенской торбой на спине.
Это был Иван Первазов.
— Он это, он, чтоб его… — пробормотал Свояк, и из его глотки вырвался неожиданно громкий крик: — Первазов! Говорил я тебе, чтоб не смел тут ходить!.. Смотри, проломлю башку!
— Свояк!.. — Йонко Йонков встал перед ним, загораживая от его глаз человека с мешком, чтоб укротить его злобу… — Пускай себе идет, не обращай внимания…
— Предупреждал я его, чтоб не ходил тут!
— Что значит «предупреждал»… А где ему ходить? Дорога общая, что вы как дети малые…
Однако шофер никак не мог прийти в себя, он привставал на цыпочки, заглядывал поверх его плеча — похоже, Первазов еще не прошел и продолжал возбуждать его ярость. Йонков обернулся. Первазов не только не ушел, а вернулся на несколько шагов назад и хмуро смотрел на них. Потом зубы его сверкнули, и мгновением позже, вдогонку сверканью, долетели слова:
— Чего орешь? Думаешь, напугал?.. Как бы не так!
— Первазов, я тебя предупреждал!.. Потом не говори, что не предупреждал!
Попав под перекрестный огонь, Йонко Йонков не знал, что предпринять, как утихомирить их.
— Проходи, Иван, проходи! — крикнул он через изгородь. — Как маленькие, честное слово… Люди слушают… Так вы никогда не договоритесь…
— Договариваться? С ним?! Ни в жисть! — рычал Свояк.
— Угрожать мне будет, «предупреждать»!.. — Первазов суетливо топтался на месте. — Не выйдет! Я свидетелей приведу! Они знают, они с первого дня все знают, докажут правду-то…