— Сколько там барахла-то для самосвала… Да я на свой самосвал всю его халупу могу погрузить!
— Ты с твоим самосвалом…
— Я со своим самосвалом… — Свояк запнулся: была затронута еще одна его чувствительная струна, она трепетала, но вместо звуков опять полились слезы. — Я со своим самосвалом… Все говорят: ты со своим самосвалом двухэтажную дачу отгрохать можешь, с гаражом и паровым отоплением… Я бы и отгрохал, кабы не этот Первазов, ни дна ему ни покрышки!
— Подкарауль, брат, заходи в дом и — раз-раз! — раскроши все вдребезги…
Дило Дилов разгорячился, стал размахивать руками, рубаха на нем расстегнулась по пояс, сдернутый с шеи галстук высунулся из кармана пиджака и качался из стороны в сторону.
— Раз-раз! — он взмахивал над головой воображаемой саблей. — Подкарауль момент, заходи на участок и топором — раз-раз! — выруби у него виноградник до последней лозы… А потом деревья, малину, смородину… Что он тебе сделает? Не он хозяин, твое это, имеешь полное право вырубить, когда захочешь…
— Да как же это, Дилов? — удивился Первомай, который из-за язвы не пил и, будучи трезвым, не мог одобрить идею о том, чтобы все вырубить. — Как же это рубить… Молодые лозы, деревца в самом соку… Да ведь завтра, когда он выиграет дело, все это будет его собственное…
— Оно и сейчас мое! — взревел Свояк. — У меня документ есть, он обязан выкатиться!
— И выкатится! — уверенно заявил Булгуров. — Обязан подчиниться документу.
— Налей-ка нам по стаканчику! Обязательно выкатится!
— Выкатится в момент!
— А что — не выкатится? Кто сказал, что не выкатится?
— Надо быстренько, раз-раз, тогда увидишь, как он выкатится!
— Прямо завтра же — раз-раз, и готово.
— Почему завтра?
— Почему завтра? Почему завтра? Если он пронюхает, он тоже может раз-раз…
— Никаких завтра, прямо сейчас — раз-раз… Вино допили?..
Первомай понял, что распалившиеся собутыльники ничего откладывать на завтра не будут, сделал вид, что идет в уборную, зашел за орешник, а потом, согнувшись, мимо дачки Лазарова выбрался на улицу и заспешил домой. Только добравшись до своих ворот, он остановился и прислушался.
Была полночь, дачная зона спала под люминесцентным светом высокой осенней луны. Где-то вдали, на еще не убранном винограднике, лениво лаяла лиса.
Распалившиеся собутыльники шли на участок Ивана Первазова. Шли торопливо, толкаясь и обгоняя друг друга, иногда кто-нибудь из них спотыкался и остальным приходилось его подымать. Их воодушевляла мысль вышвырнуть на дорогу пожитки захватчика — мысль, которая неожиданно сплотила их и побуждала что-то, наконец, предпринять.
— Приходим, вышвыриваем его барахло — и назад! — говорил Свояк, который замыкал процессию, точно хозяин, нанявший работников для какого-то дела. — Как увидит их завтра посреди дороги, у него глаза на лоб полезут.
— И пусть лезут!
— Не хочет по-хорошему, закон нам позволяет действовать… И самого его тоже вышвырнем вместе с барахлишком.
— А он разве там? — спросил Знакомый Пенчевых. — Ты же говорил, уехал…
— Я говорю, если он вдруг там…
Перспектива застать Ивана Первазова дома заставила их замедлить шаг, пришлось Свояку опять заверить их, что тот уехал.
— Ясное дело, уехал… Что ему делать посреди ночи в этой несчастной халупе…
Показалась ограда. Она была сложена из известняка, из тщательно, без просвета, подогнанных камней, вывороченных тут же, на участке. Поверх них тянулись три ряда колючей проволоки, между которыми, как уток, были продернуты тонкие, гибкие прутья. За этой сеткой, старательно сотканной рукой человека, темнели кроны молодых деревцев. Под ними растопырились виноградные лозы, их спиралевидные усики покачивались в матовом небе, стараясь за что-нибудь уцепиться… В глубине сада, за плотной стеной малинника, виднелись изогнутые очертания черепичной крыши.
Глухие дощатые ворота, по углам обитые жестью, оказались заперты. Попробовали вытянуть щеколду, но она была, точно плющом, опутана проволокой.
Один из заговорщиков с необыкновенным проворством забрался на ограду и спрыгнул во двор. Остальные восхищенно переглянулись: это был Знакомый Пенчевых.
— Молодец, Горожанин! — сказал Дочо Булгуров. — Нынешняя молодежь — прыткая, для нее преград нету…
— Когда вернемся, всем ставлю угощение! — пообещал Дилов.
Знакомый Пенчевых пытался разгадать секрет замка на воротах, но так и не открыл его.
— Надо было отвертку захватить, — сказал он.