Решение внезапно возникшей проблемы убедило меня в двух вещах. Во-первых, я еще не утерял способности решать внезапно возникающие проблемы. Во-вторых, женщины – существа безответственные. При малейшей возможности они предоставляют мужчинам полную свободу действий и, стало быть, полную ответственность за эти действия. Довод для этого они используют железный: «Ты мужчина, ты и думай!»
Уже в кровати я попытался поделиться своими умозаключениями с Катей, но на втором слове она уткнулась в меня носом и прошептала:
– Ты у меня самый умный.
И мне сразу расхотелось быть самым умным, а захотелось быть самым нежным.
У нее.
Утро было просто замечательным!
Я проснулась сама. То есть но мне никто не прыгал, никто не кричал, что пора вставать и готовить есть, и никто не звонил над ухом. Это во-первых.
Во-вторых, по квартире плавал очаровательный запах кофе. Ничто так вкусно не пахнет с утра, как свежесваренный кофе. Только моя беда в том, что на вкус я его, то есть кофе, терпеть не могу, а просить кого-нибудь сварить мне с утра кофе для того, чтобы я его понюхала… Что-то мне подсказывает, что это будет воспринято как наглость. Причем не просто наглость, а ни с чем не сравнимая Наглость, на которую способны только такие противные, ленивые, ничего сами не умеющие – короче, только я способна.
Чудесное утро продолжалось. Мне под нос принесли чашку кофе, чтобы нюхать, и пошли за чашкой чая, чтобы пить. На тарелке красовались пять сортов вкусного сырика, а Машка была уже сыта и уселась играть за компьютер. И я поглощала сыр, пила чай и наслаждалась сознанием того, что могу не вставать с постели еще хоть несколько часов.
Потом на Машку свалилась гора бумаги, которая лежала у Сергея на компьютере. Он засуетился, сказал, что сейчас все уберет, и засунул всю эту гору на нижнюю полку шкафа. Гора влезла с трудом, дверца не закрылась и при каждом легком дуновении ветра подозрительно скрипела. Это навело меня на мысли о том, что это не первая подобная уборка и что Машу в этой квартире страшно будет оставить одну. А вдруг ей придет в голову открыть одежный шкаф? Она же задохнется!
– Сережа, а что это были за бумажки?
– Да так, черновики всякие ненужные.
– Ненужные?
– Не-а.
– А давай их выкинем!
– Зачем?
– Так они же ненужные!
– Ну и что?
– Так они же мешают!
– Кому?
– Место занимают…
– Где?
Уф! Все-таки мужчины – это другой вид людей!
Кстати, о Маше… Завтра мне придется на несколько часов уехать по книжным магазинам, и я до сих пор не решила, что страшнее: оставить ее дома одну или таскать за собой по тридцатиградусной жаре.
Раунд 1
– Сергей, а у тебя мама работает?
– Нет, сейчас у детей каникулы, у нее отпуск.
– Она учительница?
– Ну да.
– Детей, наверное, любит.
– Очень любит. Она так всегда жалела, что у нее нет внуков.
– М-м-м. А интересно было бы ее с Машкой познакомить!
– Да, интересно. Я думаю, Маша ей понравится.
Счет 0:1, я проигрываю.
Раунд 2
– Сергей, а что твоя мама завтра делает?
– Да ничего не делает, она через три дня на дачу собирается, а пока сидит в городе. Жалуется, что скучно.
– Почему?
– А все подруги с внуками сидят на дачах, в городе никого нет. А она не любит отца одного надолго в городе оставлять, он начинает бутербродами питаться. Поэтому она дня четыре за городом, а дня три в городе.
– А-а-а. А подруги, значит, с внуками сидят.
– Ну да. Это только я такой бездетный, у остальных дети. Вон такие, как Маша.
– Понятно…
Счет 0:2.
Раунд 3
– Сережа, а тебе завтра обязательно уходить из дома?
– Да, у меня куча встреч, мне нужно устраиваться на работу…
– Я тоже ухожу. Уйду с утра, и меня не будет часов до пяти.
– Устанешь, наверное, по городу мотаться с непривычки.
– Да, устану. По жаре.
– Ну звони, если заблудишься.
– Ага. Вот что получается: тебя дома не будет, меня дома не будет…
– А ты на мобильник звони, какие проблемы!
– Никаких…
Счет 0:3.
Раунд 4. Открытый бой
– Да, жалко Машу завтра кидать дома одну…
– Как одну?
– Ну, ты уходишь, я ухожу…
– Как же так! Что же ты раньше не сказала!
– Не сообразила.
Катя изо всех сил сдерживает мимику. Сергей сосредоточенно думает.
– Слушай, Катя, а давай попросим мою маму. Она, наверное, сможет подъехать.
– Ну, давай попросим.
Счет 10:3.
Сергей получает 10 очков за сообразительность! Изможденная Катя засыпает. Выигрывает Маша.
В понедельник утром я еще раз убедился, что у женщин какие-то свои способы передачи информации.
Когда мама вошла в квартиру, она была насторожена, как ягдтерьер перед барсучьей норой. А вы когда-нибудь видели ягдтерьера? Существо щуплое, но очень опасное, если сорвется с поводка. Поэтому я попытался как можно быстрее установить между женщинами контакт.
Не думаю, чтобы мои усилия были успешными. И тем не менее через пять минут мама утратила опасный блеск в глазах, через десять называла Катю Катенькой, а когда увидела Машу, окончательно поплыла и была уже готова пустить слезу.
Этого я вынести не мог. Тем более что меня ждали и я имел все шансы опоздать. Я утащил Катю с собой, иначе она никогда бы не выбралась из объятий внезапно подобревшей мамы.
– Чего это ты моей маме понравилась? – спросил я в лифте.
– Она мне тоже понравилась.
– Так вы же двумя словами не обменялись. Так, работа-квартира.
– А нам хватило.
Какое-то время я пытался добиться правды, но потом мне нужно было пересесть на другую ветку, и мы расстались.
На встречу я действительно опоздал. На три минуты. Влетел в расстроенных чувствах… и обнаружил только слегка встревоженную секретаршу.
– Геннадий Геннадьевич вам назначил? – проворковала она, наливая мне минералки.
– Да. На четырнадцать ноль-ноль.
– А, – посветлела она, – подождите немного.
«Немного» оказалось эквивалентом словосочетания «двадцать две минуты».
– О, – как ни в чем не бывало обрадовался мне загорелый Геннадий Геннадьевич, – ты уже здесь!
Я покосился на часы.
– Сразу видно, – хохотнул мой собеседник, – только что из Германии. Педантом стал. А у нас тут… пробки.
Я вздохнул. Действительно, чего это я? Сказано же было «часа в два». Это означает «половина третьего». Совсем отвык от родины.
Мы выпили холодного чаю со льдом, я выслушал лекцию об аквапарках и выяснил, что меня здесь хотят, но не могут.
– Пойми, – сказал Геннадий Геннадьевич, – у меня только что было расширение, я сейчас хорошую зарплату для тебя не потяну.
Покинув кабинет несостоявшегося работодателя, я задумался. Фраза о «хорошей зарплате» меня воодушевила. Рассчитывать на то, что мне будут платить как в Германии, я не мог, но имел возможность потребовать достаточно большую сумму.
Еще два визита подтвердили мои предположения: везде меня встречали с удовольствием, делились рассказами об отпуске и холодными напитками, но на вопрос о работе смущенно признавались, что их бюджет меня не выдержит.
– Слушай, Серега, – посоветовал мне последний из навещенных директоров (полгода назад он свысока «выкал» мне и старался держаться подальше), – сходи в ЕМЦ, они как раз отделение в Москве открывают. Наверняка им нужен аналитик твоего уровня.
Это окрылило меня окончательно. ЕМЦ было крупным питерским компьютерным издательством. Занять место в топ-менеджменте его московского представительства… раньше я о таком и мечтать не мог! К сожалению, сегодня в ЕМЦ ехать было поздно, поэтому я просто позвонил туда и назначил встречу. На сей раз не «часа на два», а на «тринадцать двадцать», что внушало определенные надежды. Или иллюзии.