При этом Мор назвал католицизм «приправой к давно вызывавшему отвращение гностицизму» (последняя фраза – прямая цитата из Мора). Однако содержательного определения Мор не дал, по сути, ограничившись лишь термином, производным от иринеевских gnostikoi и их учений.
Немецкий ученый-теолог Адольф фон Гарнак, который и ввел в широкий научный обиход само понятие «гностицизм», посвятил ему в 1921 году в своей фундаментальной работе о Маркионе, по сути, целую книгу (см., например, ее доступный в Сети английский перевод: “Marcion: The Gospel of the Alien God”, или книжный оригинал: “Marcion: Das Evangelium vom fremden Gott”), сделав упор на «гностическую чуждость» Бога творению. Отметим, что ученая правота Гарнака заключалась как раз в том, что он начал изучать христианский гнозис именно с Маркиона вместо того, чтобы вдаваться в анализ ересиологических концептов, касающихся жизни и деятельности относительно поздних гностиков: не забудем, что именно Маркион донес до нас подлинное Евангелие Господне (прообраз Евангелия от Луки) и десять подлинных посланий Павла, впоследствии искаженных составителями Нового Завета. Впрочем, Гарнак придерживался ересиологической точки зрения (ныне, а точнее, уже почти столетие назад опровергнутой исследователями-текстологами) о том, что, напротив, якобы именно Маркион «исправил» и Павла, и Евангелие2.
«Гностицизм» же Гарнак, будто в противовес собственным «маркионитским» изысканиям, определил как «острую эллинизацию, или секуляризацию христианства» (том 1, стр. 250). Кроме того, в самом начале 5-й главы своей «Истории догм», главы под названием «Попытка гностиков создать апостольское учение веры и христианское богословие, или острая эллинизация христианства», Гарнак дает такое вводное определение: «Гностицизм – порождение великого синкретического движения I-II веков, начавшегося вследствие перехода религии от одной нации к другой, вследствие соприкосновения востока (древневавилонская религия) с западом и вследствие влияния греческой философии на религии»3. Любопытно, что Маркиону Гарнак вообще посвятил отдельную от «гностической» главу этой книги. Обратите также внимание на то, что Гарнак, в отличие, например, от дореволюционного русского исследователя Михаила Поснова (см. Поснов М. Гностицизм второго века и победа христианской церкви над ним. К., 1917), не отказывает гностикам в том, что они активно действовали уже в первом веке н.э.
Интересно, что на полное осмысление термина «гностицизм» у Гарнака ушло сорок шесть лет! Потому что впервые он употребил его в своей диссертации на соискание степени доктора философии в Лейпцигском университете еще в 1874 году. Однако тогда об этом было известно лишь достаточно узкому кругу лиц, например, Морицу фон Энгельгардту, под руководством и ученым влиянием которого Гарнак и начал осмысливать эту тему. Поэтому на суд широкой публики этот термин был вынесен Гарнаком лишь в 1885 году, в первом томе «Истории догм». Однако, в противовес своей, условно говоря, про-маркионовской интуиции, Гарнак вовсе не считал гностицизм неотъемлемой чертой христианства как такового и считал его лишь попыткой привнести в христианство больше греческой мысли, «чем оно было способно усвоить». (Интересно, что католическое христианство, например, он также считал эллинизацией христианства изначального, но такой эллинизацией, которая могла быть и была усвоена обществом, т.е. усвоение кафоличества он считал и естественным, и географически, а не политически мотивированным процессом. Кстати, эта попытка эллинизации реально имела место, но уже на относительно поздних стадиях гностической истории, начиная со второй половины второго века – ибо влияние платонизма и пифагореизма на гностические построения того периода очевидно).
Вильгельм Буссетт (Wilhelm Boussett) в 1907 году в книге «Основные проблемы Гнозиса» (“Hauptprobleme der Gnosis”), кстати, напротив, полагал, что гностицизм есть, прежде всего, синтез христианства с восточной мифологией (схожей точки зрения придерживался теософ Чарльз Кинг, автор «Гностиков и их реликвий» – “Gnostics and their Remains”, 2nd ed. – L., 1887), причем христианству в его дефиниции отведено совсем мало места. Он писал, в частности, что «…гностицизм – это, прежде всего, дохристианское движение, коренящееся в себе самом. Следует понимать его в его собственных понятиях, а не как ветвь или вторичное порождение христианской религии».