Это была истинная пытка. Штауффенберг понимал важность ответов на телефонные звонки, понимал, что должен выкручиваться сам, поскольку никому этого не передоверишь. Но одновременно в подсознании пульсировала мысль: танки из Крампница. Где танки из Крампница?
Танков из Крампница не было. И неизвестно, куда они девались. Было уже G+5, скоро семь, а из Крампница никаких вестей.
Между тем в этом странном доме, набитом офицерами и штатскими, дожидавшимися в приемных приказов, которые должны были последовать неведомо от кого, в доме, где в центральных помещениях, словно ошпаренный, метался однорукий и одноглазый полковник, а остальные выжидали, — в этом доме начали собираться по углам, коридорам и закоулкам группки. Внизу, в подвалах, где стояли телетайпы, по которым передавался сигнал «Валькирия» и дополнительные приказы, у нескольких офицеров возникли сомнения. Один поделился своими. Другие с ним согласились. Действия начальства показались им подозрительными. Они еще не осмеливались подвергнуть сомнению действия Штауффенберга. Для начала решили организовать подслушивание его телефонных разговоров.
Третьи были более осторожны. Прохаживались по темным участкам коридоров и вполголоса обсуждали свои опасения.
День стоял жаркий, ни облачка. Солнце, уже перевалившее на запад, висело над изломанной линией берлинских крыш. Из тенистых парков потянуло прохладой, освежавшей лица прохожих, словно прикосновение влажной губки. Но Бендлерштрассе она не достигала. Воздух здесь был горячий, дымный, близости природы не чувствовалось. В темных углах комнат зажигали напольные лампы. Было еще слишком рано, чтобы заботиться о светомаскировке.
Около 19 часов на Бендлерштрассе прибывает наконец только что назначенный начальник бронетанкового училища полковник Глеземер со своим заместителем. Его принимает Ольбрихт.
— Полковник, наконец-то!
— Господин генерал, у меня отняло массу времени формирование походной колонны. Что тут происходит, господин генерал?
— Фюрер мертв, мы опасаемся беспорядков.
— А коммюнике?
— Недоразумение.
— Какие будут приказания?
— Получите их от Мерца фон Квиринхейма. Честь имею, полковник.
— Разрешите идти, господин генерал?
— Полковник, — говорит фон Квиринхейм, — перебросьте свои танки к колонне Победы и обеспечьте безопасность военных объектов на Бендлерштрассе.
— Зачем?
— Возможны беспорядки.
— Повсюду спокойно.
— Таков приказ командования.
— У меня другие инструкции из штаба бронетанковых войск.
— Выполнен приказ майора фон Эртцена? Выслан танковый патруль к казармам СС под Лихтерфельде?
— Выполнен.
— Выполняйте и этот.
— Да, но тем временем поступили иные инструкции из штаба бронетанковых войск.
— Вы подчиняетесь ему только по линии боевой подготовки. А в оперативном подчинении находитесь у нас.
— Но все же…
— Сейчас не время для дискуссий.
— Я и не дискутирую, я ухожу.
— Подождите, полковник.
— И не подумаю…
— Вы отказываетесь выполнить приказ?
— Ваш — да.
— Вы арестованы!
— Пожалуйста. Интересно, надолго ли…
— Передадите командование училищем своему заместителю. Сами же извольте немного обождать…
— Слышите, майор, — обращается Глеземер к своему заместителю, — принимайте училище. И мой вам дружеский совет, собственно, приказ: не лезьте сюда. Известите штаб бронетанковых войск и выполняйте его приказы.
— А вы? — осведомляется майор.
— Что поделаешь, я арестован. Сейчас вернется этот полковник. Посижу с часок. Здесь все скоро развалится. Слишком большой кавардак.
Мерц фон Квиринхейм возвращается в комнату. Заместитель Глеземера уже исчез. Самого полковника заперли в одной из комнат. Так рухнула надежда на танковый заслон. Штаб на Бендлерштрассе с его многочисленным аппаратом и беспрестанно снующими взад-вперед посетителями остался без какого-либо прикрытия, не считая нескольких постов наружной охраны.
Начальник пехотного училища в Деберице генерал фон Хитцфельд был посвящен во все детали заговора.
15 июля здесь объявлялась учебная тревога, показавшая высокую боевую готовность личного состава. В этом училище заговорщики вполне уверены.
К сожалению, генерал, не проинформированный по соображениям секретности о 20 июля, уехал из Берлина на чьи-то похороны.
Другой участник заговора, полковник Мюллер, возвращается вечером в Берлин и пытается взять училище под свое командование. Но офицеры отказывают ему в повиновении: они слышали по радио о неудачном покушении и боятся попасть впросак.