А фамилия героя комедии «На всякого мудреца довольно простоты» Глумов соответствует его характеристике. Он действительно глумится над всеми окружающими.
Замечательны и чеховские фамилии: фельдшер Быкообразов, отставной генерал Булдеев, дьячок Вонмигласов и т. д.
«Что ни фамилии — то образ, что ни имя — ищи смысл»[37], — пишет А. А. Реформатский.
О чеховском умении «сгустить типическое до одной клички» пишет П. П. Бажов[38]. С. Д. Балухатый выделяет в произведениях Чехова фамилии-маски и фамилии-стилизации[39].
Нелюбимые народом личные имена типа Фалалей, Фофан, Улита, Перпетуя, Елпидифор и образованные от них фамилии нередко присваивались отрицательным персонажам для усиления антипатии к ним, ср. у А. Н. Островского в «Лесе» Карп и Улита. Иной раз редкостные и особо изысканные имена усиливают впечатление жалости к описываемым героям, ср. у И. С. Тургенева в «Нови» Снандулия, у А. П. Чехова в повести «Моя жизнь» Мисаил и Клеопатра.
Комическое впечатление производит и совпадение имени литературного героя с именем известного исторического или мифологического персонажа: Пифагор Чертокуцкий (Гоголь. Коляска), Алкид и Фемистоклюс Маниловы (Гоголь. Мертвые души), Аполлон Мурзавецкий (Островский. Волки и овцы).
Фамилии в прозвищной форме — Скалозуб (Грибоедов. Горе от ума), Коробочка, Петух (Гоголь. Мертвые души), Прыщ (Салтыков-Щедрин. История одного города), Очищенный (Салтыков-Щедрин. Современная идиллия) — обнажают характер персонажа. В слегка завуалированной форме той же цели служат фамилии, образованные от основ русских слов с помощью иноязычных словообразовательных средств: Вральман (Фонвизин. Недоросль).
В 20‑е годы нашего века, когда происходила массовая перемена фамилий и личных имен, по различным причинам не удовлетворявших их носителей, люди порой меняли что-то одно, не обращая внимания на несоответствие своего имени и фамилии. Это неоднократно обыгрывалось в художественных произведениях, например у Маяковского гражданин Присыпкин стал Пьер Скрипкин. В кинофильме «Музыкальная история» действует Альфред Терентьевич Тараканов. Дисгармония подобных сочетаний обычно подчеркивает комичность образа.
В дореволюционных русских произведениях, давая литературным персонажам фамилии от простых русских имен (Федоров, Климов, Панфилов), автор обычно хотел показать их низкое происхождение, противопоставляя выходцам из других классов с фамилиями на ‑ский (Облонский, Оболенский), а также из других мест (украинцам, белорусам, немцам), каждый из которых снабжался своим особым антропонимом.
В послереволюционной литературе фамилии на ‑ов, ‑ин нередко получали либо нейтральные, либо положительные персонажи, а фамилии на ‑ский — отрицательные.
Своеобразен подбор фамилий в пьесе Д. Аля и Л. Ракова «Опаснее врага» (М.; Л., 1962): Допетровский, Хеопсенко, Мальков, Плевицкий, Шпинатов, Чаркин, Чуркин — фамилии отрицательных персонажей. Нарицательная сторона их настолько ярка, что одно упоминание фамилии вызывает смех. Климов, Новиков, Гончарова, Куранов — фамилии положительных персонажей пьесы. Эти фамилии нейтральны.
С. Бабаевский в своем романе «Родимый край» (М., 1976, с. 24—25) использует известную поговорку хрен редьки не слаще, наделив своих героев соответствующими именами. «Василий Васильевич собой был мужчина статный, еще не старый и решительно всем — и ростом, и осанкой и даже умом — не отличался от других, а вот фамилию носил как какое-то наказание. Приедет, к примеру, в колхоз корреспондент или какой инспектор, а председатель серьезно, без улыбки и скажет: Вот что, товарищ, иди-ка ты к Хрену… И уже обида. Приезжий же человек не знает, что Хрен — бригадир фермы… И еще плохо то, что учетчиком на ферме работал инвалид войны Редька Иван Анисимович… И чуть что — валят в кучу две фамилии. И хочешь или не хочешь, а получается подрыв авторитета».
Литературоведов обычно интересует вопрос о прототипах литературных героев. Нередко в фамилии персонажа содержится намек на реальное лицо, послужившее как бы отправной точкой для создания образа. Так, например, А. С. Грибоедов слегка менял фамилии реальных людей, чьи черты придавал своим персонажам. Безусловно, созданные им образы это не прямая фотография действительности и не точная копия прототипов во всех их проявлениях. Тем не менее фамилия персонажа «Горе от ума» Репетилов — это несколько переделанная фамилия Шатилов — сослуживца А. С. Грибоедова по Иркутскому полку. В фамилии Чацкий обычно видят намек на Чаадаева[40]. У Льва Толстого в «Войне и мире» за его героями легко распознаются реальные лица: Долохов — Р. И. Дорохов, Василий Денисов — Денис Давыдов, Болховитинов — Волховской, Болконский — Волконский, Безухов — Безбородко, Курагин — Куракин, Ахросимова — Офросимова.
39