Если в XVII—XVIII вв. люди из знатного сословия, скрывая свои пышные имена, брали скромные фамилии людей из народа, то в XIX в. картина изменилась на прямо противоположную. Так, в русской литературе появились: Граф Алексис Жасминов (В. П. Буренин), он же: Генерал Супостатов 2‑й, поручик Алексис Республиканцев и виконт Кебриоль Дантраше. Д. Д. Минаев выступал как Баронесса фон Биссер и князь Аблай-Полоумный. В различных юмористических журналах встретились псевдонимы: граф Антре-Кот, граф де Тротуар, барон Клякс, барон Дзинь, барон Мяу-Мяу, маркиза Кавар д’Ак, мандарин Лай-на-Луну, мандарин Плюнь-на-всё, хан Трын-Трава, Доктор Ой, Доктор Пуф. Участвуют в литературе и мнимые духовные лица: Иеромонах Серафим (Н. А. Рубакин). Один из псевдонимов А. М. Горького, Иегудиил Хламида, вызывает у читателя образ неуклюжего семинариста. В псевдониме С. Г. Фруга Иероним Добрый также использовано монашеское имя.
В XX в. перед автором порой не стоит вопрос о том, выступать ли ему в печати от имени мужчины или женщины, титулованной или нетитулованной особы, соотечественника или иностранца. Он обращается к псевдониму просто потому, что так принято, что все берут себе псевдонимы. Например, В. Панова начинала писать как Вера Вельтман, считая эту фамилию немещанской и достаточно благозвучной[46]. Евгений Скурко в 1932 г. взял псевдоним Максим Танк: Максим — в честь Горького, Танк — по контрасту с ботаническими псевдонимами (Якуб Колас), которые к тому времени уже были «разобраны»[47].
Если в актерской или писательской среде псевдоним становится достоянием каждого, то начинается своеобразная конкуренция псевдонимов, стремление к оригинальности, к рисовке, мода на псевдонимы определенных типов, ср. Антон Левый и Антон Новый (А. В. Луначарский), Максим Горький, Андрей Белый (Б. Н. Бугаев), Михаил Голодный, Фома Березовый и Фома Береговой (Феоктист Березовский). Наряду с этим есть и абсолютно нейтральные псевдонимы, просто заменяющие истинное имя на самое скромное, неброское. Например, А. С. Пушкин, выступая в роли издателя, подписался И. Иванов, Н. Г. Чернышевский, пытаясь продолжить во время ссылки свою литературную деятельность, выступил как переводчик Андреев, подписав этим именем свое подлинное сочинение, якобы переведенное Андреевым с английского языка. М. Горький в 1924 г., будучи уже известным писателем, подписал свой «Рассказ об одном романе» Василий Сизов[48].
Занимаясь псевдонимами в языковедческом плане, обратим внимание на их форму и содержание. Поскольку в русской традиции основная масса псевдонимов стоит ближе всего к фамилиям и употребляется параллельно с ними или вместо них, естественно, что многие псевдонимы напоминают фамилии и даже с трудом от них отличаются, например Н. Рубцов — псевдоним поэта Н. Ф. Жоголева (по прозвищу его деда Рубец). Здесь полностью повторен естественный путь складывания русских фамилий. Элемент искусственности заключается лишь в переносе на данное лицо фамилии, ему в действительности не принадлежавшей.
Но псевдонимы — не только фамилии, и это позволяет им приобретать самые причудливые формы, включать необычные для данного языка стечения гласных и согласных. В псевдонимах допускается нарушение общепринятого для данного языка слогового состава, нетипичные начальные и конечные элементы и т. д. Подобные псевдонимы смыкаются с такими элементами искусственного словотворчества, как товарные знаки, техническая и коммерческая номенклатура, сортовые обозначения, представляющие собой достаточно новую и весьма прихотливую часть словарного состава со своими особыми закономерностями.
В поисках псевдонимов обращаются к анаграммам — перестановкам букв: из фамилии Люценко получается Елцюкон и Нюколец и к палинонимам — «перевертышам»: Нави Волырк — Иван Крылов, Нидефак — К. А. Федин.