Легче забываются прозвища нейтральные, безобидные. Злые прозвища помнят, даже если их открыто не употребляют. При этом некоторые прозвища оказываются чрезвычайно живучими. Например, в Костромской обл. одного мальчика прозвали Разиня за то, что у него был постоянно полуоткрыт рот. У его сына Павла рот нормальный, но прозвище перешло к нему: Паша Разиня. В другой деревне было два Василия. Чтобы их различать, одного прозвали Соплячонок (у него был всегда мокрый нос), а другого Беленький (по цвету волос). Сейчас оба Василия уже деды, но их внуки в деревне так и именуются Соплячонками и Беленькими.
Появление фамилий как особой категории именования человека не отменяет и не подменяет собой прозвищных имен. Очевидно, их яркость и непосредственность, острота и злободневность способствуют их живучести и постоянному возникновению из самых разнообразных источников. В прозвищах часто используются слова, актуальные для данного момента (например, одна женщина получила прозвище Спутник — вскоре после запуска первого советского искусственного спутника Земли — за свою вездесущность и за ту быстроту, с которой она разносила новости по деревне).
Интересно и следующее: в прошлом прозвища оказались одним из источников официальных фамилий наряду с личными именами, указанием на местожительство, профессию, внешний вид и проч.
В настоящее время фамилии служат одним из источников создания современных прозвищ. Другим источником прозвищ служат личные имена (особенно имена необычные, часто новые и потому особенно приметные: Стелла — Стелька, Майя — Майонез). Следовательно, сейчас тот же самый живой языкотворческий процесс направлен в известной мере в противоположную сторону. Местожительство, место работы, профессия остаются по-прежнему различительными критериями при уточнении личности (Шурка Керосинщица, Шляхтин из МТП). Этому же служат имя, прозвище или фамилия родителей (сын Павла Марковича Бойко, сын Ивана Никифоровича Бойко). Основной мотивировкой при образовании индивидуальных прозвищ были и остаются физические и моральные свойства и возможности человека (Лёва Красный — очень румяный, Анна Рябая, Велички Учёные и Велички Пьяницы).
Современные прозвища особенно интересны тем, что они прекрасно мотивированы. Особенно это важно в отношении прозвищ, появившихся в результате сравнений, понятных в местных условиях в определенное время, но неясных при других обстоятельствах. Изучение этих прозвищ может помочь выявлению мотивировки прозвищных фамилий, непонятной в отрыве от тех условий, в которых они создавались. Ср. современные прозвища в Солигалическом р‑не Костромской обл.: Ванька-Брюшко (с большим животом), Курица (тихий, скромный ребенок), Музыкант (о плаксе), Колесеня (с кривыми ногами) и др.
При отсутствии у именуемых людей индивидуальных отличий источниками прозвищ становятся их личные имена и фамилии.
Так, из фамилии Алексеева получается прозвище Лексю́ша, Музыковский — Му́за, Кащеев — Каще́й. При этом в фамилиях, развивавшихся естественным путем из патронимов, очень строго соблюдаются правила русской морфологии, благодаря чему сейчас можно точно определить, от каких прозвищных и прочих имен эти фамилии образовались (Киреев — Кирей, Дионисьев — Дионисий, Денисов — Денис). У современных же отыменных и отфамильных прозвищ нередко наблюдается полное морфологическое несоответствие: Гребенщиков — Гриб или Гребендуля. Сближаются они только на основе звучаний.
Указанные прозвища образовались от фамилий индивидуальных лиц. Есть и иные прозвища, образованные от имени, прозвища или фамилии главы семьи. Такого рода прозвища чаще принадлежат женщинам. Исторически они восходят к категории прозвищ жен по прозвищу, профессии или фамилии мужа (андронимы). Ведущей оказывается модель, а главными наполнителями ее — основы фамилий: Смирниха (Смирнова), Козлиха (Козлова), Тупичиха (Тупикова), Костриха (Кострова).