Утром наш небольшой город со ста тысячами населения был как улей. Изо всех домов к институту спешили студенты. Их в городе было более двадцати тысяч. Интереснейшее было время! Но рассказ не о нем!
Как-то после возвращения из Ленинграда мои хозяева – три женщины почтенного возраста – пригласили меня в одну из своих комнат и попросили оказать небольшую услугу: не смог бы я съездить в Ростов и встретить там на железнодорожном вокзале их родственницу, приезжающую из Киева.
– Отчего бы не встретить, ведь можно еще раз повидаться с родителями, – согласился я.
Родственница оказалась очаровательной женщиной с чемоданом, обклеенным всевозможными зарубежными картинками. Она с акцентом говорила по-русски. Представилась:
– Мари!
– Как-то это не по-русски – Мари! А может быть – Мария или Маша. Это все же было бы по нашескому!
– Я – чужестранка. Из Греции. Из Афин летела в Киев.
Всю дорогу в автобусе, глядя в окно, она расспрашивала:
– Что это? А это что?
Увидела на вспаханном поле кучу земли, встрепенулась:
– Как называется это?
Я задумался: что ответить? Куча и есть куча. Но надо ответить иностранке как-то по красивее. Ляпнул:
– Курган!
Она чуть ли не подскочила:
– Хохлач?
– Может быть, – ответил я, – но, что означает на вашем греческом языке «Хохлач»?
– Это не на греческом. Так мои предки приняли название кургана от народа.
– Какого народа?
Она промолчала.
Я призадумался: какой-то народ назвал курган Хохлачем. Что это за название? В нашем русском народе куриц называют хохлатками. Хохлач, следовательно, – петух? Откуда ее предкам – грекам известно это наше народное выражение? Перепросил. Она разразилась тирадой:
– Мои дедушка и бабушка из России. Убежали из России вместе с детьми.
– Из какого города убежали?
– Из того, куда мы едем. От красных. О, какая я глупая, проговорилась! Ты есть НКВД?
Я рассмеялся. Рассказал, что у нас теперь НКВД нет. Есть КГБ. Я всего лишь студент Новочеркасского политеха, учусь на электронщика. Это мой дядя работал в НКВД, во время войны получил орден Ленина за неизвестную мне операцию. Сколько его ни расспрашивал, он как в рот воды набрал. Недавно он умер.
Мари уставилась на меня:
– Так ты не НКВД и не знаешь, что такое Хохлач? Это наша семейная тайна! Я никому не должна в СССР рассказывать о ней.
…Через несколько дней Мари обралась ко мне:
– Что интересного есть в Новочеркасске? Не смогли бы Вы сопроводить меня в кино? А то я уже неделю сижу дома, как прикованная. А вы мало обращаете на меня внимания. Все находитесь в институте.
– Так я же работаю над дипломным проектом. В июне у меня защита. И почему ты стала называть меня на «вы»?
– О, вы какой серьезный человек! А я одна боюсь выйти на улицу, ведь я чужестранка.
– Маша, тебя на улице зарежут, что ли?
– В Афинах мне говорили, что в СССР живут одни бандиты. Особенно в Москве. Там все – НКВД. Поэтому полетела в Киев. Там НКВД меньше.
В те дни в городе студенты толпами валили в кинотеатр на Московском проспекте. На афише было написано: «Индийский фильм «Бродяга»!
В зале царила непринужденная обстановка. Студенты вместе с индийскими киноартистами на киноэкране пели «шлягер»:
– Бродяга – Я! А-а-а-а! Бродяга – Я! А-а-а-а!
Парни и девушки тут же обнимались и целовались.
Выйдя из кинотеатра, Мари воскликнула:
– У нас в Афинах говорили – в СССР мрачная, идеологически закованная публика. А я увидела все по-другому. Фильм оказался обычным. У нас в Афинах таких много. Но ваша публика даст фору афинской. Теперь будет о чем рассказать в Греции.
Через некоторое время я заглянул на хозяйскую половину дома. Двери в комнаты были открыты. Из дальней доносились женские голоса. Бабушки спорили с Мари. Из обрывков фраз я понял, что речь идет о том самом неведомом мне петухе.
– Александра! Ты самая старшая из нас. Наверняка знаешь, где родители закопали петуха! Ладно уж, нам твоим таким же, как и ты, престарелым сестрам, ты не намерена раскрыть тайну. Но ведь Мари приехала из заграницы только ради нее!
– Как вы мне надоели! Расскажи! Расскажи! Да еще и покажи! Ткни пальцем или даже носом в кучу земли! Тайна есть тайна. Мне за восемьдесят. Когда будет восемьдесят пять, тогда и раскрою тайну Хохлача.
Из той дальней комнаты выбежала младшая из трех престарелых сестер. Я выскочил на крыльцо, как ошпаренный. Так значит, тайна – не бред гречанки и настолько существенна, что из-за нее разругались мои хозяйки?
Младшая из хозяек схватила меня за руку:
– Станя! Вызови "скорую помощь"! Александре плохо! У нее сердце колотится, как бешеное.