— Вот, значит, к а к и м другом ты был профессору! — сказал я с упреком.
Не обратив внимания на мой упрек, Аввакум продолжал:
— Но за эти годы никакого «волка» около профессора не появилось, а случилось так, что я с ним подружился. О покушении же я узнал вчера вечером. Мне позвонили из моего отдела — там поддерживают связь с управлением милиции.
— А почему же ты не пришел туда сразу?
— Потому, что этот случай — дело криминальной милиции. Если убивают человека, криминальная милиция начинает расследование. Бывает, что ведется параллельное расследование — разумеется, если в «соответствующем» месте решат, что это необходимо. Я бы проявил интерес к этому случаю, но о таких вещах думают другие, а я только исполняю.
— Господи, неужели его убили иностранные агенты? — спросил я.
Аввакум не ответил. Пренебрежительно усмехнувшись, пожал плечами.
— Тогда кто же мог извлечь пользу из его смерти? — продолжал я. — Чьим интересам угрожал профессор? Уж не стал ли он «персоной нон грата» иностранным фирмам, производящим сыворотку?
— Не читал ли ты недавно какой-нибудь романчик из «черной серии»? — спросил насмешливо Аввакум.
— И все же, — настаивал я, — ты имеешь что-нибудь в виду, ведь правда?
Задумчивая улыбка проскользнула по губам Аввакума, однако глаза продолжали смотреть холодно.
— Ты имеешь что-нибудь в виду? — повторил я свой вопрос.
— Имею, конечно. — Он слегка развел руками. — Человек — это звучит гордо, но от человека всего можно ждать... Таков мой девиз, его я всегда имею в виду.
Снаружи, за стеклами, светлело все больше. Продолжал идти легкий снежок.
Глава четвертая
РАССКАЗ СЛЕДОВАТЕЛЯ МИЛИЦИИ МАЙОРА ЛАМБИ КАНДЕЛАРОВА
Когда ушел последний из гостей Астарджиева, ветеринарный врач Анастасий Буков (этот человек показался мне в отличие от других сильно опечаленным), я созвал в гостиной небольшое совещание, чтобы обобщить полученные результаты предварительного следствия. Кроме двух инспекторов, Данчева и Манчева, я пригласил и сержантов — Наума и Рашко, чтобы они, находясь пока только на подступах к большой криминалистике, видели, как работает начальство, и учились мастерству. Рашко — добродушный, чересчур разговорчивый, хоть в общем серьезный парень. Наум же — такой унылый, будто у него ноют зубы или будто кто-то его изругал. Чтобы выглядеть строгим, Рашко завел под носом коротко подстриженные усики, а Наум — вероятно, чтобы иметь вид человека, склонного к философским размышлениям, — носит тонкие усики, подковообразно изогнутые в сторону торчащей четырехугольной бородки. Когда-то он видел портрет арабского халифа и, кто знает почему, воспринял его как образец «большого» человека, которому стоит подражать.
Поскольку я рассказал о сержантах, надо рассказать немного и о двух моих лейтенантах. Манчев — человек практики, а Данчев — рассудка. Манчев женат, любит хорошо поесть, носит длинные галстуки и начищенную до блеска обувь. Данчев холост, скептически относится к семейной жизни, редко надевает галстук, любит выпить пива — за чужой счет.
Но вернемся к делу. Следует признать, что истекшие часы не прошли для меня даром. С начала следствия я выкурил почти пачку сигарет, во рту была горечь, глаза чесались. Я тер тыльной стороной ладони свои проклятые зенки, как это делают дети, когда их клонит ко сну. Но мне не спалось. Когда я лег на диван, я начал вертеться с боку на бок, словно какой-то жалкий неврастеник, — лишь усталость заставляла меня лежать. И когда я закурил последнюю сигарету, мне пришло в голову, что я впервые ощущаю усталость — будто на моей голове шляпа из свинца, но она никому не видима, даже мне. «Усталость ли это? — испугался я, всматриваясь в сигарету, которая расточительно дымила, зажатая моими пальцами. — Прошу, прошу! Вы за кого меня принимаете? Если я не ПРОФЕССИОНАЛ, а пришел с преподавательской КАФЕДРЫ, значит, у меня на губах молоко не обсохло, не так ли?» Я глубоко затянулся и сказал про себя: «Ну хорошо, думайте что хотите! К черту! Скоро вы увидите, с к е м имеете дело, о, очень скоро!» Сделав усилие, чтобы сдвинуть назад свинцовую шляпу и решительно выбраться из тумана, который все больше сгущался вокруг меня, я сказал: