"Конечно, - сказал я и вдруг вспомнил, что машина заряжена пятидолларовыми бумажками. - "Но вам придется немного подождать, - мне надо ее отрегулировать". Я довольно долго не мог нигде в доме найти доллар, но, наконец, разыскал довольно новый - в старых брюках. Закрутив его в машину, я подготовил ее для Сары, и в то время, как старая бумажка медленно исчезла в маленьком черном прессе, с другой стороны вышел новенький доллар. Она была в полном восторге - выбежала из комнаты и сразу же вернулась с измятой, надорванной бумагой. "А с этим вы что-нибудь можете сделать, мистер Вуд?" - "Что это такое?" - спросил я. "Знаете, когда я кончила работать у мистрис Джонс в Канзас-Сити, где я жила десять лет, мистер Джонс, который вел дела с лесом, сказал, чтобы я не клала в банк семьсот долларов, которые я накопила, а отдала в его дело - что деньги будут целы и он будет давать мне шесть процентов, а банк платит только три процента. - Я отдала ему деньги, а он дал мне эту бумагу. "А вы когда-нибудь просили его вернуть деньги?"- спросил я. "О, нет,- сказала она и покраснела. - Они мне понадобятся, только если я выйду замуж".
"Машина не годится, чтобы выправить вашу бумагу", - сказал я, - "но если вы дадите ее мне, я посмотрю, что можно сделать для вас. И все-таки я боюсь, что вам никогда не удастся получить ваши деньги назад". - Сара расплакалась, и Гертруда напрасно пыталась ее успокоить. Бумага была обязательством, написанным вполне правильно, и я свез ее в город, в мой банк. "Почти безнадежно, - сказал кассир, - но для пробы пошлем ее, и посмотрим, что получится". Через неделю я был уведомлен, что бумагу оплатили с процентами на сегодняшний день; я отвез Сару в банк, представил ее главному кассиру, и ее вклад был благополучно положен на книжку. Добрый старый Джонс из Канзас-Сити - снимаю перед вами шляпу!"
Таким же характерным, как мне кажется, является описанный самим Вудом вечер, который он провел с мультимиллионером "лесным королем", жившим в одиночестве в глуши Висконсина, страстью которого была астрономия. Это красивый и для меня незабываемый рассказ. Я хотел бы присутствовать там, в эту ночь, когда Роб был молод - около пятидесяти лет тому назад.
Вот что рассказывает Вуд:
"Однажды летом, когда занятия окончились, мы решили выбраться из Чикаго до жаркой погоды, беспокоясь о ребенке. Произведя временно Сару в чин няньки, мы отправились на Двойное озеро, отдаленный рыболовный уголок в северном Висконсине. По расписанию, нам надо было пересесть в другой поезд в 7.00 вечера, на перекрестке железных дорог. Станция состояла из одного товарного вагона, и кругом не было ничего, кроме сосен. Когда наш маленький поезд скрылся в темнеющем лесу, мы стали ждать другого, который должен был везти нас дальше, но ничего не было видно. Старик, который был билетным агентом, телеграфистом, заведовал багажом единственный житель этого места, как мы узнали, - сказал, что наш поезд не придет до утра, но что на дороге, в некотором отдалении, есть гостиница.
Гертруда сказала мне: "Пойди и посмотри - может быть, там еще хуже, чем на станции".
Когда я уходил, ребенок плакал, и перспективы были не из блестящих, потому что мы находились в диком, малонаселенном лесном районе. На холме, в нескольких стах ярдов, среди деревьев виднелся "отель", большое покосившееся ободранное здание, ставни у окон которого болтались на одной петле. Много оконных рам было сломано, и все окна в верхних двух этажах - темные. Но в нижнем этаже было очень оживленно. Была суббота, и лесорубы только что получили недельное жалованье. Ярко горели огни, дребезжал разбитый рояль, и раздавался громкий стук подкованных тяжелых сапог плясавших лесовиков. У стойки бара люди стояли в три ряда, а другие - менее веселого вида - были поглощены покером. Это был сомнительный ночлег для молодой матери с ребенком. Я вышел из отеля и пошел дальше по дороге, где увидел высокий забор, который, очевидно, окружал чье-то имение. У ворот было что-то вроде сторожки или конторы, и толпа из пятнадцати или двадцати мрачных личностей дожидалась получки, которую им выдавали через окошечко. После того, как они кончили свои дела, я подошел и объяснил свою просьбу. Молодой служащий попросил меня зайти и подождать, сказав, что он узнает, что можно для меня сделать. Через несколько минут он вернулся и сказал, чтобы я привел свою семью, что мистер С. о нас позаботится. Я поспешил к маленькой группе, грустно сидевшей на куче чемоданов, с вестью, что нас пригласил в гости крупный промышленник.
Скоро нас пригласили в дом, где слуга объявил нам, что обед будет подан через четверть часа и до этого мы могли бы посмотреть нашу комнату. Сару и ребенка поместили в другой части дома.
Внизу, в столовой, мы нашли прекрасный обед из жареного мяса, картофеля, оладьев, фруктов и кофе, но ни малейших следов нашего хозяина. Позже, когда Гертруда и бэби благополучно ушли наверх, появился он, с коробкой сигар, и предложил выйти в сад, где было прохладнее. Нам принесли напитки, и выяснилось, что он - страстный астроном-любитель. Была ясная ночь, и ярко сверкали звезды. Он задавал мне вопрос за вопросом, и я рассказал ему все, что знал, - как измеряют скорость звезд в пространстве по смещению линий спектра, о теориях туманностей, почему некоторые кометы возвращаются. а другие нет и т.п.
Каждый раз, когда я напоминал, что уже поздно, он наливал новые бокалы и начинал угощать меня сигарами. Было три часа, когда мы кончили наш разговор. На следующее утро за завтраком он не появлялся. После маленькой задержки из-за каких-то проделок бэби нас отвезли на станцию, и мы обнаружили, что поезд задерживают специально для нас по указанию нашего хозяина.
Позднее мы узнали, что он - "лесной король" Висконсина. Это была моя первая встреча с руководителем американской индустрии, или, как их теперь называют, "китом". Он действительно интересовался астрономией, и сказал мне такую любезность, что она очень меня смутила. Когда я благодарил его за гостеприимство, он процитировал строку о том, что "не зная того сам, развлекал ангела".
Официальная работа Вуда в Чикагском университете ограничивалась, главным образом, мытьем посуды после лекций профессора Генри Н. Стокса, и Вуд скоро отказался от этого занятия и переменил работу. Вот как описывает он сам то, что произошло.