Экснер начал хорошо различать предметы.
В этом крыле помещались спальни.
И почти тотчас услышал тихие голоса. Замер. До него донеслись обрывки фраз и отдельные слова: нетрудно было понять, что двое — мужчина и женщина — ведут сугубо частный, интимный разговор.
Она тихо и удовлетворенно засмеялась, звук голоса разнесся по всем покоям.
Экснер шагнул вперед. Достал зажигалку. Дважды щелкнул ею. И сказал громко и спокойно:
— Я не привидение. И не убийца. Я капитан Экснер. Я не собираюсь ни стрелять в вас, ни арестовывать. Но мне стоило большого труда вас найти.
Женщина взвизгнула. Раз. Другой. Третий.
Он зажал уши.
Казалось, вопли разносятся по всему замку и, не ослабевая, проникают в подвалы и возвращаются назад. Звучат во всех помещениях и несутся дальше, под самую крышу, пугая мудрых сов (впрочем, совы, наверно, вылетели поохотиться).
По-прежнему стоя на пороге спальни, откуда раздались крики, он сказал:
— Господи боже, оставайтесь там, где вы есть.
— Наглец! — прошипел мужчина. Он оправился от неожиданности и решил показать, что он — настоящий кавалер.
— Ну-ну, — примирительно сказал Экснер. — Серьезно, я из уголовного розыска. И пожалуйста, спокойно — раз, два, три.
— Спокойно?! — с угрозой спросил мужчина. — Я тебе покажу «спокойно»!
— Виктор, — пискнул девичий голос — Оставь.
Она явно гордилась им.
— У меня есть предложение… — мягко начал Экснер.
— У меня тоже!
— Пан доктор Гаусер, — произнес Экснер, — я нашел вас по чистой случайности. Просто размышлял о романтике. Сказать по правде, я вам завидую. Впрочем, здесь эта идея напрашивается сама собой.
— Идея? — Доктор Гаусер осторожно направился к дверям.
— Да, идея провести ночь в спальне княгини Коллоредо, — мечтательно пояснил Экснер.
— Вы просто хам! — рявкнул доктор Гаусер, возникая на пороге. Капитан невольно отступил.
— Я вижу, — дерзко обронил Экснер, — вы почти культурист и, похоже, все совершенствуете свою спортивную форму, — Он протянул хирургу продолговатую книжечку и щелкнул зажигалкой. — Читайте, пан доктор. Второе лицо здесь, очевидно, Ольга Домкаржова.
Отодвинув подставку со шнуром, он уселся в креслице стиля рококо.
— Можете вернуться к барышне, пан доктор. Я останусь здесь и без вашего разрешения не перешагну порога спальни. Свет нам ни к чему, — добавил он. — Посумерничаем.
Доктор Гаусер погасил зажигалку, издал какой-то шипящий звук — явно обжегся — и возвратил ее Экснеру вместе с удостоверением.
— Благодарю, — сказал капитан Экснер. — Можете вернуться.
— Я останусь тут.
— Меня стеречь нет необходимости, — произнес Экснер спокойно. — Только я, простите, хотел бы знать наверняка: там действительно барышня Домкаржова?
— Да.
— Поздравляю, пан доктор, — такое место и лунный свет…
— Ну, знаете, — перебил его доктор Гаусер. — По-моему, это не ваше дело.
— Не мое, — согласился Экснер. — Просто я не смог удержаться. Мне сейчас, в общем-то, не до шуток. Необходимо поговорить с вами, а я никак не мог вас найти. Правда, время не совсем удобное. Только при моей работе не приходится думать о том, насколько подходит то или иное время. В субботу ночью недалеко отсюда был убит человек. Вы его знали. Говорят, даже уважали и ценили, пан доктор. Во время убийства вы находились в замке или в его окрестностях. Примерно до одиннадцати вы играли в канасту. А потом? Это одно. Далее: вы — едва ли не единственный в городке — защищали Рамбоусека. Вы даже платили ему за картины. В Опольне это уникальный случай. Вот мои вопросы. Дело серьезное, ведь совершено убийство с целью ограбления. Заверяю вас, что о нашей беседе и всех обстоятельствах, с нею связанных, никто не узнает. Ваши личные дела меня не интересуют. Я хочу знать все о смерти пана Рамбоусека. И больше ничего.
Хирург почесал волосатую грудь.
— Ладно, доктор, — сказал он. Экснер удивился, как внимательно Гаусер изучил его служебное удостоверение. — Ваше поведение необычно, но не мне о нем судить. Насчет этики вы не рассуждаете, и тут мы с вами заодно. Можно мне закурить?