Оба ответили отрицательно.
— По какому крылу лестницы вы шли?
— По левому, — сказала она, — западному.
— Почему вы избрали именно этот путь? Почему именно по западному?
— Это естественно, — ответила Ольга. — Ведь мы шли к выходу из парка.
— А когда спускались по лестнице, ничего не заметили? Скажем, какие-нибудь звуки? Людей? Вы никого не встретили? Ведь через парк возвращаются из «Лесовны».
— Так поздно мало кто ходит, — ответила она. — Чаще идут на станцию, чтоб успеть на вечерний дизель до Подгорья. Впрочем, кое-кто порой ходит. Рамбоусек ходил. Но в тот вечер я ничего не слышала.
— А вы? — спросил Экснер доктора Гаусера.
— Тоже ничего. Мы никого не видели. Всю дорогу.
— Возвращаясь к замку, я встретила пьяного пана Штрунца. Он по субботам всегда пьян. И не только по субботам. И еще какого-то мужчину с девушкой. Я их не очень рассматривала. Они, видимо, шли из кабачка.
— Пока вы шли парком, вы время от времени останавливались…
— Не очень часто, — сказал Гаусер. — Если прикинуть…
— Знаю, — кивнул Экснер. — Выходит, как раз. Точно так же у меня выходит, что именно тогда, когда вы были в парке, именно в ту минуту… — Он замолчал.
— Что? — опасливо спросила Ольга. — Что в ту минуту?
— Именно то, — заметил он сухо, — о чем вы думаете.
— Иисусе, — прошептала она, и огонек ее сигареты заколебался.
Доктор Гаусер тщательно раздавил в пепельнице окурок. Твердой рукой, как и подобает хирургу.
— У нас нет алиби, — сказал он. — Мы были там. И все же вы, кажется, не подозреваете нас.
— Ошибаетесь, — ответил капитан Экснер. — К сожалению, я не могу не подозревать вас.
— А вы смелый, — заметил Гаусер.
— Почему? — удивился Экснер.
— Прийти сюда, к нам…
— Вы должны принять во внимание, пан доктор, — возразил Экснер приветливо, — когда я шел к вам, я знать не знал о том, куда вы ходили, и, следовательно, не предполагал, что мне надо опасаться.
— Ваша правда. Что дальше? — сухо спросил Гаусер.
— Завтра, каждый в отдельности, вы продиктуете свои показания для протокола. Вы оба под подозрением, но я не вижу необходимости арестовать вас.
— У вас удивительная манера шутить, доктор, — заметил Гаусер.
— Видите ли, к сожалению, это скорее усталость, чем юмор. Да, еще говорят, вы симпатизировали Рамбоусеку.
— Ну, я, пожалуй, любил старика, — сказал Гаусер сдержанно.
— За его живопись, за характер, за то, что он для вас сделал?
— Он ничего для меня не делал. Я починил ему руку. Два пальца. Он не мог нахвалиться, что рука в порядке, как прежде. Пытался всучить мне бутылку, я не взял. Сказал ему, что купил бы у него картинку. Он предложил зайти и выбрать. Я зашел, выбрал две и спросил, сколько за них должен. Он сказал, двести крон. За каждую по сотне. При встрече мы всегда перебрасывались парой слов. А в маленьком городе люди все замечают.
— Я, в общем, даже любила его, — сказала Ольга Домкаржова, — но никогда с ним не разговаривала, мы только здоровались. Он знал про нас. — Она замолчала.
— Продолжайте, смелее, — мягко подбодрил капитан Экснер, — запутывайтесь в свои сети.
— Он знал про нас. Как-то раз подмигнул мне и тихо спросил: «Ну что, придет пан доктор?»
— Вот-вот, — добавил Гаусер. — И если уж начистоту до конца, то однажды он мне сказал: «Да, девочка что надо». И было ясно, кто эта девочка: мы стояли на площади, а Ольга шла прямо к нам.
— Что-то не похоже на ворчливого старика.
— Да не был он ворчливым, — возразил Гаусер. — Нелюдимый немного. Рассеянный, непостоянный, беспокойный.
Капитан Экснер вздохнул.
— Час поздний. У вас впереди ночь. Расстанемся и пока не будем делать никаких выводов. В отделение завтра не ходите. Если понадобится, я вас вызову. Само собой, каждого в отдельности. — Он осторожно погасил сигарету. — Надеюсь, я не заблужусь.
— Вам не надо идти в обход. — Ольга, придержав простыню, соскользнула с постели. — Пойдемте. Вон те двери ведут прямо в лоджию. А на лестнице не заперто.
— Спасибо и извините меня. Такая служба…
Капитан Экснер вышел в теплую лунную ночь.
В погребке он уселся к столу и положил ключ перед Эрихом.
— Благодарю. А куда делся пан доктор Медек?
— Пошел спать, — ответила Лида Муршова. — Ты его не встретил?
— Да нет. — Экснер медленно поднял рюмку. — Люди, я умираю с голоду. А здесь ничего приличного уже не дадут. У пана доктора Медека есть ключ от замка?
— Нет. Он всегда берет его утром у пани Калабовой. Ты что, так все время и будешь о чем-то спрашивать?