Бегло отметил беспорядок и грязь в халупе. Женщина билась на постели. Рядом стояли двое парней в форме. Лица у них были злые и в то же время смущенные.
— Чего ей надо? — спросил Экснер.
Они пожали плечами.
Билкова меж тем успела обозвать Экснера сволочью и подонком.
На столе среди объедков и грязной посуды стояла бутылка с остатками рома. Экснер кивнул на бутылку:
— Дайте ей. Хлебнет и опомнится. И ступайте во двор. Не то блох наберете. Если она захочет удрать через окно, бог с ней, пусть удирает.
Парни вышли за ним, явно обрадованные, что он избавил их от неприятного караула. Экснер осматривал брюки — не прыгнула ли на него случайно блоха.
— Вы тоже проверьте как следует, — посоветовал он им. И добавил: — Просто хлев. Ни к чему ее стеречь. Такая могла бы стукнуть человека, только если б у него была бутылка джина.
И через сломанную калитку Экснер вышел на дорогу, где присоединился к своим офицерам и надпоручику Чарде.
Они стояли на дамбе плотины и развлекались, наблюдая за капитаном Экснером, который тщательно обследовал щитовой затвор ручья. Поверх затвора воды уходило немного; дерево на щите покрылось мхом, доски прилегали неплотно, между ними тоже текла вода. Да и поток был несильный, вода сочилась, а не падала стеной.
Ничуть не меньше интересовал Экснера и второй щитовой затвор, через который некогда пускали воду в протоку на мельничное колесо. Либо его в последние годы ремонтировали, либо мельник использовал при постройке более качественный материал, а может, поработал получше, но только доски были пригнаны плотно, и вода переливалась через край; впрочем, затвор был низкий.
— Товарищ надпоручик, а кто следит за этими затворами? — спросил Экснер.
Надпоручик глянул во двор мельницы. У сарая какой-то старик колол дрова.
— Ну… я не знаю…
— Пойдем спросим, — решил Экснер и направился к старику. — Бог в помощь!
— День добрый. — В одной руке старик держал топор, другой поглаживал жесткую стерню усов, так что она даже поскрипывала. — Вам что-нибудь нужно?
— Вы случайно не знаете, кто смотрит за этими затворами? Поднимает их, спускает воду…
Дед засмеялся:
— Как же, знаю. Мой зять.
— Он дома?
— Что вы. На работе. Он работает с шести утра. А что вам надо, молодой человек?
— Мне бы надо, пан… как вас зовут? Моя фамилия Экснер.
— А я Гамел, — подал ему руку старик.
— Прекрасно, пан Гамел. Мне бы надо… Перекрыть воду. Чтобы она не текла ни в протоку, ни в ручей.
— Ишь ты, что надумал, — засмеялся дед, поглядывая в сторону ворот, где его больше всего интересовал надпоручик Чарда, который был в форме. — Да тогда рыбаки пришибут тебя, парень. У них в протоке и в ручье молодь форели.
— Мне ненадолго.
— Развлечься захотелось? — спросил старик. — Просто так, для потехи, да?
Михал Экснер подмигнул ему:
— Конечно, для потехи, пан Гамел.
— Ну-ну. — Дед отложил топор и почесал затылок. — Дело непростое. Приток воды большой. Между нами, зять мой только числится тут. А то мне бы урезали пенсию. Зять в этом и не смыслит ничего. Слушай, а надолго ты хочешь остановить воду?
— На два-три часа. Смотря по обстоятельствам. Если там не очень много ила…
— В ручье совсем нету. А в протоке течение слабее. Там ила хватает. Можно бы ее прополоснуть. Правда, шуму потом будет много.
— Нет, нет. Это нам ни к чему — сначала выпускать из пруда всю воду сразу, а потом перекрывать.
— Значит, хочешь только чуточку увеличить сток. А потом часа на три перекрыть… Если сейчас начну, тебе придется подождать с часок, а то и больше. Смотря по тому, какой сток ты мне разрешишь.
— Не очень большой, пан Гамел.
— Поглядим. Ну, я пошел за крюком.
Экснер отправился вместе с ним, а по дороге спросил:
— Вы здесь работали, пан Гамел?
— Нет, парень. Эта мельница принадлежит мне уже не помню сколько лет. Мы владельцы в четвертом колене.
У затворов они конкретно договорились обо всем, до малейших подробностей: через какой затвор пускать больше воды, через какой меньше, когда в протоку, когда в русло ручья.
Экснер поблагодарил пана Гамела. На минуту Экснер задержался у затвора протоки, который был ближе к дороге в парк — прямо возле самой каштановой аллеи. Опершись о перила, он наблюдал, как запенилась вода под затвором.