— Где вы обедаете?
— В ресторанчике «У королей». Неподалеку от ателье. Там я немножко отдыхаю…
— И сегодня туда отправитесь?
— Сегодня, пожалуй, нет… Я вам еще понадоблюсь?
Я улыбнулся ему.
— Напротив, пан Фидлер. Вы нам не понадобитесь. Так что спокойно идите обедать. Правда, уже поздновато, но что-нибудь они вам наскребут.
— О, там меня знают, я…
Он был наивен, как ребенок. Отец, заслуживающий и упреков, и сочувствия.
— Ну вот видите. Поешьте и после обеда посидите там. Подождите нашего сотрудника. Он вам скажет, что дальше. Быть может, у меня возникнут к вам еще вопросы, дайте нам только как следует оглядеться. Вы поняли?
— Да, — покорно кивнул он. — Я подожду.
— Вот и хорошо. Ну, пока у меня к вам больше ничего нет. Подождите внизу, в проходной, я позвоню туда. У вас нет пропуска, и одного вас не выпустят.
Фидлер поднялся с таким растерянным видом, будто не знал, что делать — благодарить, прощаться или высказать какие-нибудь возражения, замечания… В итоге он не сказал ничего.
Едва за ним закрылась дверь, я поднял трубку:
— Немедленно «ангела-хранителя» за человеком, который сейчас вышел от меня. Не выпускать из виду до тех пор, пока мы не пошлем за ним или не отменим наблюдение. В экстренных случаях докладывать немедленно. И вообще обо всех подробностях. Как только наблюдение начнется, выпустите этого человека. Его зовут Бедржих Фидлер.
В тот день нас еще ждали гораздо более неприятные дела, чем установление слежки за беднягой Фидлером. Впрочем, он мог знать о своем сыне больше, чем соглашался рассказать нам. Картина дела, которую я все старался представить себе, оставалась какой-то расплывчатой. Комбинация из моих мыслей и ненадежных аргументов Карличека не давала ничего. Мы начали следить за отцом, поскольку не могли следить за сыном. Ясно мне было одно: я должен установить, связано ли дело Арнольда Фидлера с тайником у девятнадцатого километра или нет.
Я ждал Трепинского. Возможно, у него будет что-нибудь новенькое.
Очень хотелось есть. С надеждой на жареного гуся я давно распростился. Вышел в приемную, попросил Тужиму принести мне из буфета-автомата пять бутербродов и сигареты.
Но когда он их принес, я не смог сразу приняться за еду.
В голове моей складывалась идея, казавшаяся мне все более удачной. Осуществить ее можно было только с одобрения полковника. Однако если б я обратился к нему, он сказал бы, чтоб я сначала хорошенько проверил все совместно с уголовным розыском. А такой совет я и сам мог бы себе дать. Сколько же времени понадобится мне на эту тщательную проверку? Пожалуй, придется пожертвовать не только обедом у знакомых и субботним отдыхом, но и спокойным воскресеньем! — а ведь на этот счет у меня рисовалась сегодня такая славная перспектива! Зато эти два дня нечто вроде ограничителя времени. Оттягивать визит к полковнику нельзя, что бы ни дала проверка. Итак, в понедельник утром пойду к нему. Или с докладом об итогax расследования, или с этой моей идеей.
Вот теперь можно было и поесть.
Но тут явился Трепинский.
— Задание выполнено, — доложил он. — На девятнадцатом километре сделана еще одна находка. Наблюдатель, высланный местным отделением общественной безопасности, обнаружил в траве ключ зажигания от мотоцикла.
Трепинский положил на стол ключ, аккуратно завернутый в листок из блокнота. Спокойно, чуткими пальцами развернул бумажку.
— Надо отправить ключ в лабораторию, — прибавил он, — По-моему, на нем следы крови.
5
Вот как! Ключ найден в траве, и на нем следы крови…
— Это уже интересно, — сказал я.
Трепинский показал мне место па граненой шейке ключа, в самом уголке. Я разглядел там крошечное пятнышко словно бы темно-коричневой пасты. Ее легко можно было выковырнуть булавкой или кончиком ножа.
— Кровь была и в других местах, — Трепинский показал мне темное пятно на плоскости ключа. — Но ее пытались смыть.
— Почему вы считаете, что это кровь?
— В данных обстоятельствах, по-моему, вернее всего будет предположить именно это.
Он был прав.
— Ладно, пошлите ключ в лабораторию. Сопроводительную бумагу пускай напишет Лоубал, а Тужима отправит.
Конечно, когда имеешь дело с мотоциклом, мелкие царапины на руках — вещь нередкая, но то обстоятельство, что следы крови на ключе были, видимо, старые, что мотоцикл вместе с владельцем где-то пропадал целую неделю и что, поставив машину па виду, ключ выбросили в траву, привело Трепинского к достаточно обоснованному выводу: неделю назад с Арнольдом Фидлером действительно что-то случилось. Но это значит, что у девятнадцатого километра остановился не сам Арнольд, а кто-то другой и этот другой на всякий случай выбросил ключ зажигания.