— Если твою мать похитили отсюда, — размышлял Симон вслух, — убийца поджидал ее в квартире.
Сабина тоже так считала. Иначе бы маму насторожил треск дверной рамы. Но почему она не заметила, что дверь взломана? Сабина прошла в гостиную. И здесь все выглядело как всегда. На автоответчике только одно сообщение. Сабина включила его и услышала собственный голос, который отменял поход на курс пилатеса в пятницу. Неожиданно внутри зашевелились угрызения совести. Эти чертовы две серии «Тайн великих магов»! Если бы вместо этого она поехала к маме, возможно, похищение удалось бы предотвратить. По крайней мере, она обнаружила бы следы взлома, и уголовная полиция могла бы раньше начать расследование. Она связалась бы с отцом и узнала о таинственном звонке и пузырьке с чернилами.
Если бы, если бы, если бы… проклятье!
Голос Симона вырвал ее из раздумий.
— Ты занимаешься пилатесом? Я и не знал.
А ты был помолвлен? Я тоже не знала!
Почему-то ей не везло с мужчинами. Эрик, любовь ее юности, работал в Висбадене, а Симон никогда не хотел с ней серьезных отношений.
— Да, три месяца. — Сабина нажала на кнопку повтора. На дисплее высветился ее номер телефона. В тот же момент в кармане ее куртки завибрировал сотовый. Сабина сбросила звонок. Было бы слишком по-дилетантски, если бы похититель звонил с этого аппарата.
Она слышала, как на кухне Симон открывает и закрывает шкафы и ящики. При мысли, что он вторгся в интимную сферу ее матери, Сабина содрогнулась. Но это его работа — и Симон знает свое дело. По крайней мере, в профессиональном плане.
— Если он ждал здесь твою маму, то должен был как-то коротать время до ее прихода, — сказал Симон из кухни.
Сабина осмотрела телевизор и спутниковый ресивер и сняла отпечатки с пульта дистанционного управления. Последним работал ARTE, мамин любимый канал. Она обожала смотреть старые фильмы и спектакли французских и итальянских режиссеров. Будучи на посту директора начальной школы, она мучила своих маленьких подопечных текстами Марии фон Эбнер-Эшенбах и мифами Древней Греции. Можно сказать, перегибала палку. Но она была такой. С собственными дочерьми мама пыталась проделать то же самое — в результате ни Сабина, ни ее сестра книг не читали. Сабина хотя бы слушала в машине аудиокниги Давида Сафира и Томми Яуда. Конечно, не высокая мировая литература, но это ее подбадривало. Острых ощущений и напряжения ей хватало на работе. Для баланса было необходимо что-то с юмором, если она не хотела вконец разочароваться в жизни, как ее коллеги Симон, Валнер и Колонович.
Она не собиралась вечно оставаться с этой компанией циников, Сабина хотела бы перевестись в Федеральное ведомство уголовной полиции в Висбадене. Ее шансы выглядели не так уж плохо, все-таки женщины составляли там одну треть. Но она подала уже три заявления на обучение по направлению «психолог-криминалист» — все три были отклонены без каких-либо комментариев.
— Не думаю, что парень смотрел телевизор, — крикнула Сабина в кухню.
Одного взгляда на диван было достаточно, чтобы убедиться в этом: подушки взбиты и разложены именно так, как это всегда делала ее педантичная мать. Рядом с телевизором лежало несколько аудиокниг, которые Сабина одолжила маме несколько недель назад, чтобы та послушала что-нибудь другое, а не только мифы и легенды Древней Греции. Словно в трансе Сабина уставилась на диски. Гера Линд и Эфраим Кишон. Странное чувство охватило Сабину при мысли о том, что ее мать уже никогда не будет слушать эти записи.
В шкафчике под телевизором стояла шкатулка для украшений, в которой мама хранила часы, кольца и цепочки. На первый взгляд ничего не пропало. В глубине шкафа лежал завернутый в подарочную бумагу пакет. Сабина вытащила его. Тяжелый альбом с репродукциями? Голубая бумага, желтая ленточка. К пакету была прикреплена открытка. Сабина поднесла ее к свету. «Для моей малышки. С днем рождения! Мама». Сабине стало больно. Ее мать была предусмотрительной женщиной. Открытка была датирована на две недели вперед — четвергом 9 июня — днем рождения Сабины. Теперь перед празднованием состоятся похороны.
— Твоя мама пила кофе без молока?
Сабина отодвинула подарок и закрыла шкаф. «Пила», в прошедшем времени. Она почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы, и посмотрела вверх, на потолок.