Непобедимым! Сабина подумала о пузырьке с чернилами, который ее отец нашел под дверью своей квартиры.
— Своим телефонным жертвам он тоже делал подарки?
Снейдер кивнул.
— Только это не подарки… а подсказки. В Лейпциге — обожженная прядь волос. В Кельне — черный кожаный собачий ошейник с именем Гретхен.
В книге так звали сестру злого Фридриха, вспомнила Сабина. Но это Снейдер наверняка уже выяснил.
— Речь идет о власти и контроле, — повторил Снейдер. — Хотя убийца дает своим жертвам сорок восемь часов, он наслаждается триумфом: ведь он всегда на шаг впереди.
— Он знает, что ни одна из подкинутых нам подсказок не сможет разоблачить его или навредить, — спонтанно пришло Сабине в голову.
— Правильно. Он гордится тем, что хитрее следователей. Его возбуждает риск быть пойманным. Нарциссизм — вот его ахиллесова пята. — Снейдер поймал взгляд Сабины. — Туда нам и нужно целиться!
Нам. Снова.
— Почему вы рассказываете мне все это? — спросила она.
— Потому что вы умнее своих коллег. И даже типов из ЛКА, которые вцепились в вашего отца, словно он опасный преступник. Мне было достаточно взглянуть ему в лицо, чтобы понять, что он не мог никого убить.
Сабине на глаза навернулись слезы.
— Тогда помогите ему!
— Так я этим и занимаюсь! По-вашему, зачем я здесь и выкладываю вам все факты дела?
Она вытерла щеки.
— Как я могу помочь?
— Это вы мне скажите!
Господи, откуда ей взять вот так сразу хоть какую-нибудь полезную мысль? Ее мозг блокирован. С тех пор как Сабина прочитала протокол вскрытия, она спрашивала себя, почему убийца сделал это именно с ее матерью. Она засунула фотографии с мест преступления обратно в книгу.
— Этот психопат выбирает в жертвы любых женщин или каких-то определенных, которые соответствуют его историям?
Снейдер снова посмотрел на наручные часы.
— Не думаю, что это случайные женщины. Они должны иметь какое-то отношение к этой книге.
Сабина задумалась. Если здесь и существовала какая-то связь, то скорее между ее матерью и другой учительницей, чем помощницей адвоката из Кельна.
— Что-то должно связывать учительницу из Лейпцига и мою маму.
Снейдер отверг предположение:
— Я уже безуспешно искал. Десять лет назад во время пожара в начальной школе в Кельне, где ваша мама когда-то работала директором, были уничтожены все документы. В новых — никаких параллелей с Лейпцигом.
Загадочный пожар в кельнской начальной школе. С каким-то смутным чувством Сабина вспомнила тот случай. Причину так и не выяснили. Возможно, к пожару был причастен ее отец.
— Вы можете достать мне копию документов по школьной учительнице из Лейпцига? — спросила она.
Снейдер помотал головой.
— У меня связаны руки. Из-за вашей самодеятельности вам может грозить временное отстранение от должности. Я не могу позволить вам участвовать в расследовании. По крайней мере, официально. — Его формулировка оставляла лазейку.
— Тут должна быть какая-то связь — возможно, я ее найду, — настаивала Сабина.
— Если найдете, значит, я в вас не ошибся. — Впервые с момента их знакомства Снейдер улыбнулся, пусть всего на один миг.
Он встал, обошел вокруг стола и подтянул к себе клавиатуру.
— Я распечатаю для вас документы.
— С этого компьютера не получится.
— Если ввести правильные пароли, Белочка, это получится даже с сотового телефона.
Он открыл главное меню, через полицейский сервер подключился к своему компьютеру с выходом в Интернет и отправил электронные акты по делу Эльфриды Никич на принтер Сабины.
В следующий момент из лазерного принтера с шуршаньем выползли три десятка мелко исписанных страниц.
Снейдер подошел и собрал листы в стопку.
— Здесь вы найдете и мои комментарии и пометки, — пояснил он. Потом передал стопку Сабине.
— Это значит, что я должна сохранить информацию в тайне.
— В противном случае завтра отправитесь чистить мужские туалеты в метро.
— Как великодушно.
— Знаю, спасибо. — Он подошел к двери. — Меня не интересует, как вам удастся обнаружить в документах связь с вашей матерью — мне важен только результат. У вас два часа, потом мне нужно в аэропорт.
16
Пот стекал у Хелен по затылку. Она обыскала весь кабинет Франка. Все папки, каталоги, регистраторы, записные книжки, письма и даже фотоальбомы, но ничего не нашла. Она перевернула его коллекцию керамики в стеклянной витрине, посмотрела за конституцией и томами энциклопедии Брокгауза и заглянула под тяжелую мраморную сову. Затем перерыла его одежду. Никаких фотографий, никаких телефонных номеров. Ни одного доказательства любовной связи с Анной Ленер или хотя бы маленького намека на другую женщину. На этот раз она не могла открыть ящик или тумбочку письменного стола. Франк забрал портфель — а с ним и ключ — с собой в офис.