— Вы не хотите этим сказать, что она с умыслом направила наши подозрения против Дитера?
— Утверждать пока не могу, но зато я знаю, какая она хитрая штучка. Если она замешана в деле, нам надо держать ухо востро, чтобы не оказаться в дураках.
— Значит, вы полагаете, что она замешана? Крейцер пытливо взглянул на своего помощника.
— Я пока ничего не полагаю, я просто считаю это правдоподобным. А почему вы так настойчиво спрашиваете? У вас что, есть свои соображения?
Арнольд примирительно улыбнулся.
— Да нет, не подозрения, скорее предположения. И еще у меня есть просьба: сразу поехать в экспертизу. Может, доктор Фриче еще не ушел домой.
— Не будете ли вы так любезны объяснить мне, в чем дело?
— Это всего лишь попытка, и боюсь, она ни к чему не приведет. Просто, когда мы были у Альвердес, мне пришла в голову одна мысль.
На лице Крейцера отразилось недоумение.
— Какая мысль?
— Вы не обратили внимания на машинку, которая стояла на специальном столике возле письменного?
— Нет.
— На ней лежало несколько листов бумаги. Совсем новая машинка, серая, «Эрика»…
— Черт возьми! Вы полагаете… Почему же вы сразу ничего не сказали? Ведь надо же проверить…
— Я не хотел, чтобы Альвердес почуяла неладное. Ведь без доказательств мы не смогли бы изъять машинку.
— Так.
— А пока мы обзавелись бы доказательствами, машинка могла исчезнуть. Объяснений тут хоть пруд пруди: украли, забыли в автобусе, уронили в речку и так далее и тому подобное. Правда, на суде такие увертки производят не очень хорошее впечатление, но тем не менее вещественное доказательство исчезло и вступает в силу правило: всякое сомнение толкуется в пользу обвиняемого. In dubio pro reo.
Крейцер кивнул.
— Лучше для начала узнать у доктора Фриче, какого цвета была та машинка.
— Да, это дало бы нам какую-то надежду. И тогда уже, в глубине души рассчитывая на успех, я покажу доктору этот образец шрифта.
Арнольд достал из внутреннего кармана куртки сложенный вчетверо лист бумаги, на котором было что-то напечатано, и протянул Крейцеру. Крейцер выхватил лист у него из рук.
— Где вы это взяли? — спросил он.
— В корзине для бумаг. Впрочем, она едва ли заметит — там целая куча таких листков.
Крейцер весело засмеялся, но, когда заговорил, в словах его звучала скрытая горечь.
— Видно, я и впрямь малость придурковат. Меня то и дело кто-нибудь водит за нос.
Арнольд покраснел.
— Я ничего такого не думал. Я просто хотел…
— Да ладно уж, — перебил его Крейцер. — Что тут извиняться. Раз я не сумел угадать, чего ради вы затеяли это представление с монетой, значит, поделом мне. Не ссориться же нам из-за такой ерунды, как говаривала моя мать. — Он засмеялся и вернул Арнольду листок. Потом наклонился вперед, тронул шофера за плечо: — Франц, забрось нас в отдел экспертизы.
— Сам знаю, — буркнул Франц. — Что я, глухой, что ли.
Когда они распахнули дверь кабинета доктора Фриче, в лицо им ударили клубы дыма. Доктор сидел за столом, усиленно дымил и наговаривал в стоящий перед ним диктофон какой-то текст. Он поднял голову, услышав шум распахнутой двери, и нажал стоп-клавишу. Катушки с легким шипением остановились.
За большими окнами, глубоко внизу, мерцали городские огни. Арнольд нажал выключатель около двери и зажег верхний свет.
— Ага, вот это кто, — протянул Фриче. — И у вас, конечно, опять срочное дело.
— Нет, один пустяк. Не можете ли вы сказать нам, какого цвета была машинка, которую украл Першке?
— Конечно, могу. Вот только загляну в картотеку. Одну минуточку…
Он встал и прошел в соседнюю комнату. Звякнула связка ключей, скрипнула дверца шкафа, и вскоре Фриче вернулся с длинным картотечным ящиком. Он водрузил ящик на стол, вынул изо рта трубку, положил в пепельницу и проворно забегал привычными пальцами по ряду карточек. Затем, наполовину вынув одну из них, громко произнес:
— Серая.
Крейцер облегченно вздохнул.
— Ну, тогда мы с чистой совестью можем показать вам образец шрифта.
Арнольд протянул Фриче сложенный лист.
— Хотелось бы узнать, не совпадает ли этот шрифт со шрифтом украденной машинки? Сколько на это понадобится времени?
Фриче развернул лист.
— Пять минут, — сказал он. — Трудность заключается в том, что наш образец взят с абсолютно новой машинки, а в ходе использования каждый шрифт приобретает свои, присущие только ему особенности, которые облегчают идентификацию. — Он взял трубку, воткнул ее в угол рта и начал читать, потом вдруг остановился и поднял глаза: — Странно, текст, оказывается, научный. — Потом он рассмеялся, выдвинул ящик стола и после недолгих поисков достал красную папку, — Чуть было не совершил привычную ошибку: делать выводы, не располагая фактами. Все мой импульсивный характер. К сожалению, я никогда, не избавлюсь от этого недостатка. А теперь все-таки будем придерживаться фактов.