Эта карточка была доставлена наверх из вестибюля в запечатанном конверте и в этом же закрытом конверте была вручена ему секретаршей.
Себастиану хотелось ответить: «у меня важное заседание» или «через два часа я улетаю в Париж». Зная, что эта карточка сулит неприятность, он в конце концов все-таки подавил в себе такое желание. Он еще раз взял конверт в руки, бегло осмотрел его и небрежно бросил в корзину. Затем кивнул секретарше:
— Десять минут!
Она исчезла.
Себастиан прислонил карточку к стоявшему на его столе скоросшивателю так, чтобы она была у него перед глазами: он плохо запоминал имена, но он знал, как это важно — сразу обратиться к посетителю по фамилии.
Грисбюль не удивился, когда вошел в комнату: рассказ Метцендорфера подготовил его к странному ее убранству. С дружелюбной улыбкой приблизился он к столу, за которым его стоя ждал Себастиан, и выдержал обычную церемонию, включавшую в себя предупредительно протянутый портсигар и стереотипный вопрос: «Чем могу быть полезен?»
— Вы знаете, зачем я пришел? — спросил он в свою очередь.
— Нет, — улыбнулся Себастиан и посмотрел куда-то в сторону, вероятно на одного из ангелочков. Он сделал неопределенный жест и прибавил: — Я могу только предполагать…
Ассистент без обиняков устремился к цели.
— Вы знали господина Альтбауэра? — спросил он.
Себастиан уклонился от прямого ответа. Он несколько раз сложил ладони и спросил в свою очередь:
— Ах, значит, вы по тому же делу, что и этот адвокат?
— Адвокат? — как бы удивившись, переспросил Грисбюль.
— Вы его не знаете? — спросил Себастиан, теперь и впрямь изумленно. — Странно! Да, человек, который собирался защищать этого убийцу. — Директор умолк.
Ассистент улыбнулся.
— Возможно! — согласился он. — Ведь уголовный розыск занимается только расследованием, все остальное — дело суда. — Он наморщил лоб. — Впрочем, припоминаю, в самом начале, когда нас вызвали в Бернек, появлялся какой-то адвокат. — Затем он решительно добавил: — Но это не имеет никакого отношения к моим вопросам!
— Несомненно, — любезно ответил Себастиан.
— Если бы вы смогли хотя бы вкратце рассказать о своих деловых контактах с господином Альтбауэром, этого было бы вполне достаточно.
Директор сохранил любезную улыбку.
— Деловые контакты? — переспросил он, словно удерживаясь от хохота. — Это, конечно, несколько высокопарное выражение. — Он посмотрел на свои ручки, которые по привычке сложил перед собой на столе. — Несколько лет назад Альтбауэр явился к нам с одним проектом. Ознакомившись с этим проектом, я пришел к отрицательному выводу. Вот и все. — Он поднял глаза.
— Значит, несколько лет назад! — заметил Грисбюль и с любопытством спросил: — А с тех пор вы с ним не встречались, если я вас правильно понял?
К удивлению Грисбюля, директор Себастиан стал вдруг холоден. Брови его странно поднялись над узкой оправой очков, и он спросил:
— Это допрос?
— Нет! — твердо ответил Грисбюль. — Ни в коем случае. — Он дружелюбно улыбнулся маленькому человечку.
Тут Себастиан тоже улыбнулся и сказал:
— Ну что ж, спрашивайте! — Он посмотрел на часы. — Еще ровно семь минут!
— Мне они и не нужны, — быстро сказал Грисбюль. — Итак, с тех пор вы с Альтбауэром не встречались?
— Нет, — ответил Себастиан. — Он позвонил мне незадолго до своей смерти.
— Что ему нужно было?
— Чтобы мы приняли участие в его деле.
— Что за дело?
— Некое… строительство.
— А, понимаю! И как вы к этому отнеслись?
— Господин Альтбауэр хотел участия моей фирмы. Несколько лет назад, ознакомившись с его документацией, я ответил ему отказом. Поэтому на сей раз я его даже не принял.
Теперь на часы посмотрел Грисбюль.
— Прекрасно, но-моему! Еще пять минут. Сказал ли вам Альтбауэр, куда он поедет из Франкфурта?
— Да, в Пассау.
— А зачем?
— Не знаю, меня это не интересовало.
— Но потом он оказался в Бад Бернеке?
Себастиан соболезнующе развел руками.
— Я об этом слышал.
— И что его убили?
— Тоже.
— В момент убийства, господин директор, на даче находился еще один человек. Не скажете ли вы мне, кто бы это мог быть?
— Дорогой господин… — Себастиан быстро взглянул на белый кусок картона, — Грисбюль, откуда мне это знать? К сожалению, я никак не могу вам помочь!
— Прекрасно, — сказал Грисбюль сияя, — это все! — Он взглянул на свои часы. — Сэкономили больше четырех минут! Большое спасибо.
Он сделал короткий, чеканный поклон, подумал: как перед каким-нибудь генералом, людям маленького роста это часто доставляет удовольствие, — и зашагал к двери. Себастиан быстрыми бесшумными шажками провожал его, чтобы отворить ему дверь. Он уже собирался закрыть ее за Грисбюлем, когда тот еще раз обернулся и дружелюбно сказал:
— Ну конечно, не ваша фирма! Верно, отказали вы! Но вы-то сами, вы лично приняли участие в проекте Альтбауэра!
Маленький человечек оцепенел: казалось, он вдруг застыл на месте.
Грисбюль непринужденно улыбнулся ему.
Затем он увидел, как Себастиан украдкой взглянул на секретаршу, а та сделала вид, что ничего не заметила. Гладкий лоб Себастиана нахмурился. Он поднес крошечные пальчики левой руки к корням волос, потер их, словно припоминая что-то, указательным пальцем и сказал как бы в задумчивости:
— Ах, господин… — Он поднял глаза и четко добавил: — Если вы, по-вашему, это знаете, то зачем спрашиваете меня? Я к такому выспрашиванью не привык. Я хочу закончить нашу беседу.
Это были ясные слова.
Грисбюль пристально посмотрел ему в глаза, так же дружелюбно, как прежде, и сказал:
— Как вам угодно, господин директор. Но уверяю вас, это были лишь самые обычные вопросы. Мы должны были задать их, и задать не только вам, потому что адвокат предполагаемого убийцы считает, что нашел какие-то зацепки. Мы сами так не считаем. Этот адвокат хочет еще раз обследовать дачу девятнадцатого октября. Мы не возражаем, мы снимем печать накануне этого дня. Только сначала мы должны выполнить все формальности. — Он сделал легкий поклон. — Извините за беспокойство.
Лицо Себастиана не дрогнуло.
Грисбюль удалился. Дверь бесшумно закрылась за ним.
2
Лоскутно-пестрая машина Грисбюля выглядела очень жизнерадостно среди скопища роскошных, большей частью черных автомобилей, стоявших у высотного здания. Ассистент отметил это с удовлетворением, выйдя из подъезда и шагая вниз по ступенькам. Любопытные, веселые, удивленные взгляды, которые скользили по нему, когда он неторопливо отпирал дверцу, он пожинал как богатый урожай. Он поворачивал ключ зажигания и нажимал на педаль с таким чувством, будто все эти солидные машины испуганно потеснились перед его честной колымагой, готовой погнаться за добычей.
Он улыбался своим мыслям.
Себастиан, видит бог, был испуган. И пытался скрыть это. Значит, его, Грисбюля, утверждение соответствовало действительности. Но почему же тогда, размышлял он, директор так уверенно отрицал какое бы то ни было свое участие в проекте Альтбауэра, почему превратил разговор?
Ассистенту было ясно, что даже тень подозрения ставит под угрозу положение Себастиана как директора ГОТИБА. Наблюдательный совет акционерного общества знает, что, ознакомившись с проектом Альтбауэра по поручению ГОТИБА, Себастиан этот проект отклонил. Если же сам он все-таки участвовал в нем, то не значит ли это, что он отстранил акционерное общество от участия в прибыльном предприятии только для того, чтобы обеспечить выгоды такого участия лично себе? Одно это уже могло заставить Себастиана солгать. Значит, он пошел на риск, полагая, что Грисбюль бил только в эту точку — как оно на самом деле и было. Но в каком предприятии Альтбауэра мог вообще участвовать Себастиан? В лучшем случае в том проекте, который Альтбауэр предложил ему для ГОТИБА около трех лет назад. Но этот проект, как Грисбюль узнал от Метцендорфера, расстроился. Стало быть, не последовало и регистрации фирмы.