Звонок. Из лаборатории. То, что и следовало предполагать. В Леонида Леонидовича и Жанну стреляли из разных пистолетов.
Нет Комара, Лапина, Житкова, а гора вопросов осталась. Кто на них может ответить? Егиян. У Егорова есть его координаты, но нет повода для беседы. Как объяснить киношнику, что Егоров связывает кейс с деньгами с его именем? Мог об этом Лапин сказать Панкину? Нет, Лапин выдал журналисту другую версию, и Егиян, похоже, знает, какую именно. В противном случае на похоронах оружейника он назвался бы Панкину или хотя бы заявил: если найдете, мол, чемоданчик, то гоните его мне. Не назвался и не заявил. Мог ли о Егияне дать информацию Панкину Житков? Мог, но опять по тем же причинам — только после смерти и похорон Лапина. А после похорон Житков исчез из Москвы. И этот факт тоже может быть известен Леону. Наверняка он не смирился с потерей денег и предпринял кое-что для их розыска. А возможности у Егияна есть…
Аббасова. Надо сказать правду: Егияна Панкину выдала Аббасова. Но поверит ли тот, что журналист так быстро разыскал ее?..
Стоп, а почему — журналист? Его квартиру взрывали, а он после взрыва, как будто ничего не произошло, мчится в Киев искать чужие денежки. Нет, Панкин отпадает. И вообще — все надо делать не так.
— Ладно, Женя, на сегодня хватит, ты устал с дороги, иди отдыхай. Только не домой, и не к жене, и не к подружке. Есть у нас гостиница, я тебе пару строк черкну, передашь администратору…
После ухода Панкина Егоров сделал несколько служебных звонков, переговорил с начальством, потом набрал номер Егияна:
— Леон?
Трубка, не ответив на вопрос, в свою очередь спросила:
— Что надо?
— Леон, мы разыскали чемодан с долларами, шестьдесят пять тысяч. Если я правильно понял Панкина, какая-то доля из этой суммы принадлежит тем, кто нашел пропажу?
Трубка ответила тут же:
— Что за чушь? Какие доллары? Вы ошиблись номером.
Последовали короткие гудки — отбой.
Лида заглянула в комнату.
— Володя, может, поужинаем?
— Давай чуть позже, к нам, чую, гости нагрянут.
— Кто на сей раз?
— О, на сей раз знатнейшая персона, не какой-то там министр или зэк, а сам Леон…
— Ну вот, приглашаешь людей, а мне ничего не говоришь.
— Приглашаю? У него наверняка телефон с определителем номера, так что он без приглашения…
Егоров еще раз взглянул на кейс с долларами, аккуратно закрыл его, вынув оттуда лишь листок в клеточку. Долго смотрел на него, потом опять обратился к жене:
Подружка, а ну-ка назови навскидку фамилии, которые начинались бы на Яш.
— На Яш? Ну, Яшкевич, допустим, Яшин, Яшунин… Не знаю больше.
— Правильно, — радостно хлопнул в ладоши Егоров. — Мало таких фамилий, это не то, что на Ко или на Лу. Яшин. Бориска Яшин, а почему бы и нет?! Если так, то цифирь я объясню…
10
На пороге стоял плотный сутуловатый человек. Лицо студенистое, нездорового бледного оттенка, но темные глаза живые, цепкие. Косматые брови, правая пересечена заметным шрамом. Голос без малейшего акцента.
— Не ждали, Владимир Владимирович?
— Ждал.
Егиян, кажется, совсем не удивился, удовлетворенно хмыкнул и последовал за хозяином в комнату, неся перед собой огромнейший букет темно-красных роз.
— Лидия Афанасьевна, — протянул цветы Лиде, — это вам. Они еще сегодня благоухали в теплице. А вы, Владимир Владимирович, если не ошибаюсь, предпочитаете хорошую водку?
В его руках фигурная хрустальная бутылка, на дне плавают волосатые корешки.
— Целебная вещь. И приятная. Такую вы в магазинах не найдете.
— Сейчас все найти можно.
— Не скажите. Не в порядке хвастовства, но и на родине этого божественного напитка магазинные прилавки от него не ломятся. Не для дилетантов — для профессионалов. И потому соответственные цены.
— Как же с закуской быть? Обычная у меня закуска, никаких восточных деликатесов.
— Ничего, это как кофе по-турецки: чудный аромат вприкуску с хлорной водой…
Так, разговаривая вроде ни о чем, они уселись за журнальным столиком. И оба почти одновременно посмотрели на кофейного цвета кейс, стоящий у дивана.
— Он? — спросил Егиян.
Егоров кивнул.
Выпили под соленый огурец и картошку, помолчали, словно не решаясь начать основной разговор. Первым его начал Леон.
— Владимир Владимирович, я не спрашиваю, с какой стати вы позвонили мне, с чего решили, что я к этим деньгам имею отношение. Я ценю ваш профессионализм. Готов ценить его, кстати, в прямом смысле. Я — честный коммерсант…