Подвоха я не почувствовал.
— К Обсерваторскому холму, — скомандовал я. — Вперед! — Но тут же засомневался и на всякий случай добавил, искоса посмотрев на Палму: — Только без сирен, не стоит привлекать внимание. К нам, я имею в виду.
И пока водитель, сосредоточившись, лавировал среди субботнего потока машин, я повернулся к Палму:
— Послушай, откуда ты знал, вернее, как ты догадался отдать такой приказ — ну, чтобы выяснили, какая ночью была температура?
Я сам подставлялся и давал ему отличный повод для насмешек! Но почему-то он им не воспользовался. Может, решил, что вопрос того не стоит. А может, потому, что никогда не стрелял в птицу, сидящую на земле.
— Очень просто, — сказал он. — За четверть часа до прихода к нам журналистов и фоторепортеров редактор вечерней газеты позвонил в связи с этим шефу полиции. Хотел заранее извиниться, если его молодой сотрудник будет чересчур резко отзываться о нашем учреждении. Ну, шеф, естественно, перезвонил мне и выразил удивление, что мы ему не доложили о таком серьезном деле. Я его уверил, что у нас работа идет полным ходом, как ты любишь выражаться, но материала для доклада пока недостаточно и к тому же мы не знали, что о происшествии известно газетам. Ты в это время уминал салаку в компании Кокки, ну а я решил начать потихоньку действовать. Человека ведь нельзя волновать во время еды. Это просто так не проходит, хотя тебе этого, конечно, не понять.
— Неужели трудно было выйти к нам навстречу и предупредить? Мы хоть не стали бы распевать во все горло, — с горьким упреком проговорил я.
— Ну что же тут предосудительного? — с фальшивым изумлением воскликнул Палму. — Напротив: пресса имела возможность убедиться, что наши полицейские постоянно упражняются. Хотя бы в хоровом пении… Да, еще, — продолжил он после паузы, игриво склонив голову набок и глядя на меня, — еще шеф полиции попросил меня приглядеть за тобой: чтобы ты, поддавшись чувству, не наломал дров в таком важном деле. Я ведь все-таки намного старше и вообще — ветеран. Ну, ты понимаешь. Ничего дурного он, конечно, не имел в виду. Все-таки начальник нашего отдела тоже в отпуске… Ничего, я его уверил, что ты хороший мальчик и вполне на месте. Правда. — Он немного подумал и уточнил: — В каком-то смысле.
Тем временем мы въезжали на холм. Водитель умелым броском перемахнул через лужок и вылетел на усыпанную гравием аллею. Путь через лужок был проторен уже кем-то до нас, и нетрудно было представить, что мне придется выслушать от блюстителей наших парковых красот. Или шефу полиции. Эти господа готовы рвать на себе волосы, если детский мяч сломает хоть один их цветочек…
— Стоп! — скомандовал Палму и огляделся, словно ища чего-то. — Ага, вон там, — объявил он. Ну конечно, разбитую машину уже убрали. Разумеется. Они всегда торопятся как на пожар. Ладно хоть на дереве остался след.
Я собрался вылезти из машины и пойти посмотреть, но Палму никогда не утруждал себя ходьбой. Вверх по аллее брели какие-то люди, и я велел водителю погудеть. Здесь это уже не имело значения. Парк был весь нашпигован полицейскими.
Гуляющие сошли с дороги, почтительно пропуская наш черный автомобиль. Который важно пронесся мимо. Люди смотрели на нас, вытаращив глаза. Был такой прекрасный осенний день. Действительно прекрасный. Я живо представил себе, какие толпы соберутся здесь к вечеру, когда солнце будет садиться, — все успеют мирно отобедать дома, почитать газеты… У меня очень живое воображение. Палму постоянно укорял меня за это.
То там то сям — на лужайках и среди кустов — мелькали люди, тщательно осматривающие все вокруг. Полиция не дремала! Я не мог не чувствовать гордости.
Мы остановились возле Памятника, и я уже почти вылез из машины, когда опять затарахтела рация. Какой-то человек оставил в бане свои вещи и сейчас следовал нагишом по улице Стуре. Покосившись на Палму, я коротко приказал доставить голого господина в отделение, для дальнейших выяснений. В субботние дни в городе всегда происходит много странного.
Я вылез из машины, но заниматься поисками места происшествия мне не пришлось. Земля вокруг была вытоптана, кусты вырваны и поломаны. И это при том, что полиция прилагала все усилия, чтобы держать зевак на расстоянии. Я уже начал подумывать, не оградить ли вообще весь холм. Но тогда действительно пришлось бы вызвать на подмогу войска. А я сомневался, стоило ли прибегать к таким крутым мерам. Однако соблазн был велик. Что поделаешь, воля к власти — сильная штука!
Я долго разглядывал кровавые следы на земле, потом спросил: