— Это точно, — с чувством подтвердил патрульный. — Я прямо не поверил, вы будто сквозь стены видите…
— Отставить, — сказал я, но не очень сурово, пожалуй, даже мягко. Мне было приятно, что теперь обо мне будут рассказывать еще одну героическую историю. Я бросил взгляд на Палму. Вид у него, надо сказать, был сконфуженный. Ученик обставил учителя! Ничего, поделом ему.
Арска тем временем изменил тактику: вовсю стонал, жаловался на боль в сердце, держался за ребра и охал.
— Ой-ой-ой, что ж это за жизнь — больного человека из постели вытаскивают и сразу в тюрягу! Вот помру от такого обращения, отвечать будете, — ныл он.
— Если и помрешь, то не от этого, — спокойно заметил я.
Один из патрульных стал докладывать:
— Да ведь он уже и штаны, и рубашку успел натянуть, куртку надевал. Если б мы чуть-чуть позже приехали, то их бы уже и след простыл. Как тут не признать: наш командир все наперед видит!..
Я прервал этот не относящийся к делу разговор:
— По существу, пожалуйста.
— Да мы собирались с Кайей на дачу смотаться! На уик-энд, — сообщил Арска страдальческим голосом.
— Ага, я обещала поухаживать за ним, подлечить, — вступила в разговор Кайя — девица с немытыми патлами, свисающими на спину, в свитере и давно не стиранных брюках-дудочках.
Сначала я подумал, что ей не больше пятнадцати. Но, скользнув взглядом по тугому свитеру, понял, что цифру занижаю.
— А легавый сразу кинулся на Арску как психованный, — визгливо наябедничала девица. — Они дрались, пинали Арску и…
— Вранье — от первого до последнего слова! — в один голос объявили полицейские. — Этот парень сам брыкался. И родители поначалу стали шуметь, но потом успокоились. Мы им сразу объяснили, что они могут звонить в Управление, если есть жалобы.
И тут зазвонил телефон. Но это оказалась не мать Арски.
— Докладывает Тяхтинен, — четко проговорил голос (один из моих людей!). — Комиссар Палму приказал докладывать лично вам. Прошлой ночью, около часу, в поликлинику Красного Креста пришел некий молодой человек с резаными ранами на лице и двумя сломанными ребрами. Дежурный врач наложил швы, заклеил их пластырем и наложил тугую повязку на ребра. Парень объяснил, что споткнулся дома и упал на стеклянную дверь. Пьян не был, поэтому его отпустили домой, назначив лечение в течение пяти дней. Его имя…
— Аарне Каски, — перебил его я. — Адрес: улица Лийсы, восемьдесят два С. Спасибо. Уже знаю.
Я услышал удивленный возглас на том конце провода, хотя Тяхтинен всегда отличался своей флегматичностью. В нашем Управлении слухи разносились со скоростью ветра. Так что моя слава росла как на дрожжах.
— Понятно, — с уважением произнес Тяхтинен и добавил извиняющимся тоном: — Я только потому докладываю, что комиссар Палму распорядился.
Понятно, Палму подключил его, пока Вилле переодевался. Но сейчас я не смотрел в его сторону. Я буравил глазами Арску.
— Ну что, Арска, споткнулся, на стеклянную дверь упал? — насмешливо спросил я.
— Угу, и мне велели пять дней лежать, — нагло заявил толстяк.
Весьма вероятно, что он ночью и в самом деле приплелся домой, спотыкаясь, и, пока родители спали, нарочно раскокал какую-нибудь дверь. Кто знает, может, он и в самом деле был такой пройдоха. Но выяснять это у меня не было ни малейшего желания.
— Все отпечатки пальцев у нас имеются, — объявил я. — Отпечатки Вилле в разбитой машине и… ну да, в машине, уже идентифицированы. Вот они. Теперь мы возьмем отпечатки у вас. Или, может, сразу признаетесь?
В жестком взгляде Арски появилась растерянность. Он взглянул на Кайю, но от нее сейчас толку было мало.
— Так, значит, — медленно проговорил он. — Что же, раз Вилле оказался таким лопухом, что попался, могу и признаться. Только рулил-то он, Вилле!
— Рулил, но не на дерево же! — вспыхнул Вилле. — А кто вцепился потом в баранку и отпихнул меня? Откуда мне было знать, что ты такой кретин — водить не умеешь?!
Палму решил вмешаться в разгорающийся спор.
— Снимем-ка пока отпечатки, — распорядился он, поглядев в мою сторону.
Что ж, каждый развлекается, как может: я Палму усмирил и был им вполне доволен, так что, если теперь ему захотелось немного поважничать, я ничего против не имел.
— Хорошо, но тогда смените одежду и обувь, — приказал я. — Так же, как Вилле. А побеседовать мы еще успеем.