— Письмо исчезло, — сказал Марей. — Его нет ни в бумажнике, ни в карманах Сорбье.
Он сунул конверт себе в карман, дружески взял директора под руку и показал на сейф.
— А теперь расскажите мне об этой краже. Я уже знаю в общих чертах, что предмет этот весьма опасен. Уточните.
— Вы в курсе ядерных исследований? — спросил Оберте.
— Откровенно говоря, нет. Как и все, я изучал элементарную математику. Вместе со всеми я читал научно-популярные статьи. Но что касается протонов, нейтронов, электронов, мезонов… тут я плаваю.
— И, тем не менее, вы это легко поймете, — сказал Оберте. — Прежде всего, несколько слов о самом заводе… Мы работаем над проперголем… Это вещество используется в ракетных двигателях. Дело в том, что обычное ракетное топливо предназначено для больших ракет…
— Я видел кое-что в кино, — перебил его Марей. — Продолжайте, я вас слушаю.
— Поэтому во всем мире стали вестись изыскания в области использования атомного топлива, — продолжал Оберте. — Но главная трудность в настоящее время состоит в том, чтобы взять под контроль ядерную реакцию, освобождая атомную энергию постепенно. Сорбье же в результате державшихся в тайне изысканий совсем недавно изобрел новую форму кумулятивного заряда. Его изобретение — это своего рода линза, зеркало, которое до такой степени концентрирует силу обычного взрыва, что ядерная энергия высвобождается благодаря весьма незначительному количеству обогащенного урана, несравнимо меньшему, чем в атомной бомбе.
— Понимаю. И похищенный предмет — это?…
— Модель кумулятивного заряда Сорбье вместе с необходимым количеством обогащенного урана.
— Дальше. Это не по моей части.
— Подождите!.. Аппарат покрыт слоем свинца и снабжен двойным завинчивающимся колпачком, наподобие термоса. Если вы отвинтите первый колпачок, цилиндр начнет испускать радиоактивные лучи. Но если, по несчастью, вы, не приняв специальных мер предосторожности, отвинтите и второй, все взлетит на воздух, так как замедлитель не сработает.
Далекий удар грома заставил обоих мужчин вздрогнуть. Они прислушивались к его глухим раскатам, от которых дрожали стекла в окне. В это время зазвонил телефон. Оберте нервно схватил трубку.
— Алло… да… Хорошо… Продолжайте поиски. Спасибо.
Он повесил трубку.
— Разумеется, они ничего не нашли, — сказал он. — На чем я остановился?
— Вы объясняли мне, что цилиндр — это все равно, что бомба.
— Ах да… Все взлетает на воздух…
Люди Марея работали в кабинете Бельяра. Один из них все измерял, мелом чертил на ковре контуры тела. Сверкали вспышки, щелкали затворы фотоаппаратов.
— Вы полагаете, взрыв будет мощный? — спросил Марей.
— Мощный? Это не то слово. Он уничтожит целый квартал, и половина Парижа будет заражена радиоактивностью, по меньшей мере, лет на десять. Вся подземная сеть метро окажется засыпанной… И это лишь приблизительные масштабы бедствия, я ограничиваюсь разумными пределами.
— Черт побери!
— Можно войти, патрон? — спросил инспектор.
— Давайте, — сказал комиссар.
Вместе с Оберте он подошел к сейфу, а специалист по отпечаткам сыпал тем временем свой порошок на мебель, оконную раму. Сорбье унесли. Марей изучал замок в сейфе.
— Замок с секретом, — пояснил Оберте. — Не представляю, каким образом убийца мог справиться с ним в такое короткое время…
— Фред, — сказал комиссар, — посмотрите, нет ли отпечатков вокруг замка и на ключах.
Нахмурив лоб и засунув руки в карманы, он взвешивал истинные масштабы этой загадки.
— Вот о чем я подумал, — тихо проговорил он, — у вас есть счетчики радиоактивности?
— Конечно.
— Пусть придут сюда с этими счетчиками. Предположим, что цилиндр по той или иной причине был открыт, что один колпачок был отвинчен. У нас появится след, вполне отчетливый след.
— Вы отдаете себе отчет в той опасности, которая…
— А для чего же мы здесь, — сказал Марей. — Боюсь только, что дело это действительно вне нашей компетенции… Не можете ли вы мне сказать, почему Сорбье хранил этот цилиндр здесь?
— Ведь это его изобретение, не так ли? А кроме того, он работал над его усовершенствованием.
— Я понимаю. Но он ведь не проводил опытов в своем кабинете. Я полагаю, он занимался этим в лаборатории?
— Разумеется. Но он хотел иметь цилиндр под рукой. К тому же в сейфе цилиндр был еще в большей безопасности, чем в лаборатории… По крайней мере, мы так считали… Необходимо, впрочем, внести одно уточнение: по ночам флигель охранялся. Днем же здесь работают инженеры и чертежники. С двенадцати до двух, когда в здании никого нет, у входа внизу стоят два охранника. Таким образом, флигель находится под постоянным наблюдением.
— А сегодня что же?…
— И сегодня как обычно. Но иногда Сорбье оставался на эти два часа у себя в кабинете. Он отпускал охранников, потому что не выносил их болтовни, постоянных хождений… Вы же знали его.
— Понятно. Характер у него был нелегкий.
— В таких случаях Леживр приносил ему из столовой легкую закуску.
— А где вообще помещается этот Леживр?
— Он живет в сторожке в конце сада. Так что он может наблюдать за всеми выходами со стороны переулка.
— Очень хорошо, — вздохнул Марей.
Он тронул инспектора за рукав.
— Где найдены отпечатки?
— Везде понемногу.
— Кто здесь убирает? — спросил комиссар у Оберте.
— На заводе специальная бригада. А здесь — когда Леживр, когда охранник.
— В какое время?
— Утром, между шестью и восьмью. Протирают мебель, пылесосят.
— В таком случае отпечатки, возможно, нам кое-что дадут. Сколько ключей от этого сейфа?
— Два. Второй у меня.
— Фред, возьми с собой связку с ключами. Займись вскрытием и всем остальным. Я здесь застряну надолго.
Первые капли забарабанили по гравию, запрыгали по подоконнику, где-то вдалеке послышались раскаты грома.
— Может быть, следует предупредить людей, чтобы держались настороже, — высказал предположение Оберте.
— Ни в коем случае, — возразил Марей. — Напротив, мы попробуем помешать распространению слухов.
В чертежном зале отряхивались инженеры с Леживром, застигнутые во дворе дождем.
— Вы уверены в своих сотрудниках? — спросил Марей.
— Как в самом себе. Можете быть спокойны, у нас не принимают, кого попало. Каждый служащий, от самого незаметного до самого высокопоставленного, прошел строжайшую проверку при поступлении на завод. Можете ознакомиться с картотекой в моем кабинете.
— Ренардо?
— Выпускник Высшего электрохимического училища, — сразу отозвался Оберте. — Тридцать девять лет. Военный крест. Политикой не занимается… Что касается Бельяра…
Марей в свою очередь с улыбкой ответил:
— Выпускник Высшего электротехнического училища. Окончил вторым. Медаль за участие в Сопротивлении. Восемнадцатилетней давности друг комиссара Марея.
Впервые за все это время лицо Оберте несколько смягчилось.
— Вот видите, — сказал он. — Все до одного безупречны. Да и Леживр — вы ведь собирались спросить меня о нем, не так ли? — Леживр вне всяких подозрений. Ветеран войны четырнадцатого года, был ранен при Вокуа, затем работал в министерстве внутренних дел, занимал невысокие должности, требовавшие, тем не менее, сообразительности и самоотверженности. Теперь он не способен на многое, но готов умереть, выполняя свой служебный долг.
— Я все-таки ознакомлюсь с картотекой, — сказал Марей, доставая из кармана смятую сигарету.
Пелена дождя затянула окно. Каштан, казалось, дымился. Раздался телефонный звонок, приглушенный шумом ливня.
— Алло! — кричал Оберте. — Да, это я… Как там у вас дела?
— Я думаю, они могут прекратить поиски, — заметил Марей. — Удар нанесен весьма искусно.
— Хорошо… Можете прекратить… Пришлите кого-нибудь во флигель со счетчиком Гейгера. Поскорее. Спасибо.
— Разрешите? — спросил Марей.
Он взял еще теплую телефонную трубку, соединился с городом, набрал номер уголовной полиции и попросил своего шефа. Оберте тактично отошел в сторону.