— Не понял, о чем вы! — завопил я отчаянно.
В трубке щелкнуло, нас разъединили.
— Что вы сказали? — тупо повторял я.
— Разговор закончили? — спросила дежурная телефонистка «Камберленда».
— Да… То есть нет… — забормотал я. Потом спросил:-Будьте любезны, я не мог бы узнать, откуда мне сейчас звонили?
Короткая пауза — и вежливый голос телефонистки:
— К сожалению, сэр, это невозможно: разговор был не междугородный, звонили из автомата.
— Но это неслыханно! — опять закричал я. — Гнусный шантаж, методы, достойные Аль Капоне, а британская полиция и в ус не дует! Я этого так не оставлю, я…
Но это был глас вопиющего в пустыне. Телефонистка, наверно, уже уткнулась в детективный роман или уснула.
И конечно же, я «это так и оставил». Четыре часа бессонницы, последовавшие за звонком, убедили меня, что другого выхода нет. Мэрфи так плохо принял меня накануне, что я уже не надеялся на его помощь; он наверняка станет уверять, что все это мне приснилось. Возможно, я мог бы его упросить, чтобы он послал в Мейднхед кого-нибудь вместо меня; но те, кто похитил Пат, тоже не вчера на свет родились, их вокруг пальца не обведешь. Я знал про такие случаи — и в Чикаго, и у нас в Милуоки. Когда у моих друзей Паркинсов украли маленькую дочку, они имели глупость поднять на ноги полицию, но им пришлось дорого за это заплатить: полиция преступников не поймала, а тело Мэгги спустя полгода нашли на берегу Мичигана, куда его прибило волнами.
Если бы ты был здесь, Том, я бы обратился к тебе за помощью. Но тебе, как нарочно, понадобилось в это время уехать в Бирмингем. Ну как тут не видеть перст судьбы?.. Мне предстояло действовать одному — раздобывать эти пять тысяч фунтов, выручать Пат… назло Скотланд-Ярду…
Возможно, мои рассуждения были отчасти продиктованы какой-то бравадой, желанием вас подразнить, доказать вам всем, что я в силах и сам, без вашей помощи выпутаться из беды. Но главное, конечно, было в другом: я смертельно устал и хотел одного — поскорей покончить с этой историей, покончить любым способом и любой ценой.
Да, если говорить насчет любой цены, это оказалось не так-то просто. Я потратил на это почти весь день. Даже для управляющего отделением американского банка пять тысяч фунтов — сумма весьма внушительная. Представитель Чейз-банка в Лондоне не решился ссудить мне ее просто под мою подпись, но он согласился позвонить за мой счет Сэму Гендерсону, с которым был немного знаком. Ради этого пришлось прождать до часу дня. Я сидел как на иголках: если дело с Чейз-банком сорвется, я пропал. К концу дня в субботу и сам Рокфеллер не раздобудет ни цента на лондонских тротуарах. К счастью, Сэм незамедлительно за меня поручился, обещал сразу же перевести эту сумму телеграфом Чейз-банку в Нью-Йорк, и представитель сдался. Он вытащил из своего личного сейфа пачку в пятьдесят купюр и протянул их мне с понимающей улыбкой, смысл которой был приблизительно таков: «Хе-хе, этот американский повеса очутился здесь на холостом положении и хочет малость поразвлечься!» Боюсь утверждать, но мне показалось, что на прощанье он мне даже подмигнул.
Я не был в Мейднхеде десять лет, со времени моей помолвки с Пат; в ту пору мы часто приезжали с ней поужинать на берегу Темзы. С того времени там мало что изменилось, все тот же славный укромный уголок с некоторым налетом кокетства; разница была лишь в том, что я привозил туда Пат летом и весь Мейднхед бывал заполнен гуляющими; теперь же сезон кончился, и городок дремал, спрятав под крыло свою птичью голову.
Я легко отыскал «Золотую рыбку», довольно изящный ресторан с застекленной террасой, выходившей на реку. Когда я вошел, было около половины одиннадцатого, две парочки заканчивали ужин, я сел за столик в углу и, как мне было предложено марсианином, заказал себе рому. В руке я держал номер газеты «Охота и рыболовство», который успел купить в последний момент на Паддингтонском вокзале. Ни охота, ни рыболовство меня никогда не интересовали, и я даже не стал делать вид, что читаю.
Последние клиенты ушли, я остался в ресторане один. Что меня ожидало? Я был готов ко всему; в одном из карманов у меня было пять тысяч фунтов, в другом револьвер. Но я не имел ни малейшего представления, как будут дальше развиваться события.
Официант погасил огни, оставил только лампу у меня на столе. Через запотевшее стекло я видел несколько освещенных окон на том берегу и небольшой кусочек Темзы. Ночь была светлее, чем предыдущие ночи, но порой все затягивалось легкой пеленой тумана.