— Как она была одета? — спросил я.
— На ней был серый костюм, но не просто серый, а какого-то вроде бы стального оттенка. И еще я заметил, а может, это мне только так кажется, что на отвороте жакета у нее было какое-то украшение, вроде драгоценность, зеленый такой камень или что-то в этом роде.
— Это соответствует тому, что вы нам говорили, — отметил Мэрфи.
Да, никаких сомнений тут не было. Костюм у Пат в самом деле особого цвета, а брошь с изумрудом я сам купил ей у Тиффани два года назад.
— Продолжайте, мистер Эллис, — сказал Мэрфи.
— О чем это я говорил?.. Да, значит, в это время стали подходить пассажиры, и я больше на эту даму не смотрел. Я уже собирался сесть за баранку, когда к автобусу подошел какой-то человек и хотел подняться в салон; я спросил, прибыл ли он тоже из Нью-Йорка и заплатил ли за проезд до города. Тогда он заявил, что ехать не собирается, ему только нужно поговорить с одной дамой, которая сидит в автобусе. Я сказал ему, что это против правил и я не могу разрешить ему войти в автобус. Тогда он попросил меня передать пассажирке, чтобы она вышла к нему. Он сказал, что это миссис Тейлор или миссис Гардинг, я сейчас уже не помню, какую из этих двух фамилий он назвал. Но тут леди, которую вы разыскиваете — думаю, это была именно она, — быстро поднялась со своего места и вышла из автобуса, чтобы поговорить с этим джентльменом. Она страшно побледнела и казалась необычайно взволнованной.
— Вы слышали, о чем они говорили? — спросил Мэрфи все так же бесстрастно.
— Нет, — откровенно признался Эллис, — я даже и не пытался услышать. Впрочем, они отошли подальше от машины, а мне надо было еще получить деньги за проезд с пассажиров, которые все подходили. К тому же говорили они очень тихо, но мне запомнилось, что дама качала головой и повторяла: «Нет, нет!». А может быть, я это уже после сочинил, память у меня не слишком хорошая… Потом дама опять подошла ко мне и сказала, что она вроде бы раздумала ехать и просит меня передать ей ручную кладь, которая осталась в автобусе. Я взял на том месте, где она сидела, сумку и саквояж и передал ей. Помню, я еще обратил внимание на то, из какой отличной кожи сделаны обе вещи. Я сказал вашей даме, что могу вернуть ей деньги, которые она уплатила за проезд, но она об этом и слушать не захотела. Она пошла на стоянку такси, а человек, который с ней говорил, ушел в другую сторону.
— В другую сторону? — переспросил Мэрфи с прежней невозмутимостью. — Вы уверены, что он не пошел с нею вместе?
— Совершенно уверен, сэр, — ответил мистер Эллис. — Это мне запомнилось по одной причине: тот человек сильно хромал, и неровный звук его шагов, когда он ковылял по тротуару вдоль здания аэропорта, я слышал еще долго после того, как дама ушла.
Эллис замолк. Я мучительно пытался осмыслить услышанное. Человек, который хромал?.. Какие отношения могли связывать его с Пат? Все это представлялось мне полнейшей нелепостью… И вдруг меня осенило. Разве Мэрфи и Кэтрин Вильсон не говорили мне, что Рихтер?..
— Как выглядел этот человек? — спросил я почти беззвучно.
— Трудно сказать, — Эллис почесал в затылке. — На нем был плащ с поднятым воротником; правда, день был пасмурный и все время накрапывало, но у меня создалось впечатление, что он нарочно прячет лицо… На голове была шляпа… знаете, такая клеенчатая… И большие темные очки… Словом, я толком ничего не разглядел, кроме того, что он сильно хромал. Но уж это я могу утверждать совершенно точно.
— Палка у него была?
— Боюсь сказать. Как будто нет.
— А лицо вы совсем не разглядели? Форму рта? Цвет волос?
— Да я особенно и не приглядывался. Кажется, он был уже в возрасте, во всяком случае, волосы, которые выбивались у него из-под шляпы, были седоватые или совсем седые; иначе, наверно, я не подумал бы, что он пожилой.
— Высокий, низенький?
— Ни то, ни другое. Хромой — это точно. Больше ничего не могу вам сказать.
Я посмотрел на Мэрфи и впервые заметил на его лице улыбку.
— Я думаю, мистер Эллис сообщил нам все, что знает, не так ли? — спросил он мягко.
— Абсолютно все, — подтвердил Эллис. — Мое дело — возить людей, а не интервью у них брать. Я всегда, если нужно, готов оказать услугу, но нельзя с меня требовать больше, чем я могу.
— Разумеется, разумеется. Впрочем, у меня есть ваш адрес, мистер Эллис, и в случае надобности я смогу вас найти. Благодарю вас, вы свободны. Мистер Тейлор, у вас нет больше вопросов к мистеру Эллису?
Я отрицательно покачал головой, и Эллис, вежливо попрощавшись с Мэрфи, сержантом Бейли и со мной, вышел из кабинета.
— Сэр Джон, — вскричал я, как только за шофером закрылась дверь, — неужели вы думаете, что этот хромой?..
— Не надо волноваться, мистер Тейлор, — прервал меня Мэрфи. — Второй свидетель представляется мне гораздо более интересным, чем первый. Он дожидается в соседней комнате. Бейли, приведите его.
Субъект, которого привел Бейли, принадлежал к совершенно иному человеческому типу, чем Эллис. Это был мужчина очень высокого роста, довольно красивый и экспансивный; всем своим поведением он давал понять, что, до того, как сделаться таксистом, он знавал и лучшие времена; речь его отличалась изысканностью, но была при этом не слишком правильной; свой рассказ он то и дело пересыпал не относящимися к делу замечаниями.
Он заявил, что его зовут Чарли Фаррел, ему тридцать пять лет и он работает шофером такси в одной частной фирме. Да, он признает, что в пятницу шестнадцатого сентября в шесть часов вечера он находился на стоянке возле аэродрома Хитроу, где посадил пассажирку, которая в точности соответствует приметам Патриции Тейлор и которую он потом узнал на фотографии в «Дейли миррор».
Эта дама, одетая в серый костюм, с саквояжем и сумкой в руках, казалась очень взволнованной и села в машину Фаррела с такой поспешностью, словно за ней кто-то гнался. Но никто за ней следом не шел, никто не Подстерегал, и вообще поблизости никого не было, ни хромых, ни слепых, — на этот счет Фаррел был абсолютно категоричен. Он человек очень наблюдательный и отлично понимает, что таксист всегда должен, смотреть в оба. Так что он может поклясться, что его пассажирка была совершенно одна.
После недолгого колебания она назвала ему адрес гостиницы, про которую он, Фаррел, никогда до того дня даже не слышал: гостиница «Кипр», Джамайка-стрит, в Степни. Этот адрес его здорово удивил, потому как он считает себя неплохим психологом и никогда бы не предположил, что такая дама, как его пассажирка, поедет в подобное место. Но в конце концов его ремесло — выполнять приказания, а не обсуждать их. Так что он включил передачу и поехал в Степни.
Не показалось ли ему необычным, что пассажирка берет в аэропорту такси, вместо того чтобы ехать в Лондон автобусом? Нет, нисколько не показалось, такое бывает на каждом шагу, особенно когда клиенту нужно попасть в район, достаточно удаленный от станции Ватерлоо, а в данном случае именно так и было.
— Когда на улицах заторы, маршрут Ватерлоо — Ист-Энд оказывается дороже и продолжительнее, чем маршрут аэропорт — Ист-Энд, — объяснил Фаррел.
Все же они добирались туда добрый час. Ему еще пришлось основательно покрутиться между Уайтчепелом и Степни, пока он отыскал нужную улицу. Местечко оказалось — хуже не придумаешь, и гостиница какая-то сомнительная. Просто не верится, чтобы столь достойная дама отважилась остановиться в таком месте.
Пока они ехали, пассажирка все время очень нервничала, Фаррел даже спросил у нее, не слишком ли быстро он едет, но она сказала, что нет, наоборот, она очень спешит поскорее туда добраться. И все оглядывалась назад, словно боялась, что за ними следят; но Фаррел тоже не с луны свалился и может с полной ответственностью утверждать, что слежки за ними не было.
Да, женщина восхитительная, в высшей степени элегантная и одета великолепно. Фаррел в этом знает толк: в свое время он вращался в хорошем обществе и умеет с первого взгляда отличить потаскуху от настоящей леди, даже если потаскуха одевается у самых шикарных портных.