— Ничего, даже, пожалуй, совсем хорошо. Рана, правда, побаливает, но в общем-то она пустяковая. А я ведь чуть не сыграл в ящик!
— Да, — задумчиво проговорил Жозэ, — этот человек с легкостью пускает в ход револьвер, но, видимо, ему далеко до снайпера. Он стреляет много и плохо… Три выстрела в Муассаке, два сегодня, — он рассмеялся и покачал головой. — Все-таки мне кажется, что это один и тот же преступник. Мы ничего о нем не знаем. Ничего. Надо ждать. Который теперь час? Уже три. Меньше чем через два часа приедет шофер и отвезет меня в Бурже.
Д'Аржан встал и принялся неловко натягивать на себя пиджак.
— Неприятная история, — сказал Жозэ, помогая ему. — Надо было бы наложить вам настоящую повязку, но здесь нет ничего подходящего.
— У меня дома найдется все, что нужно, и я могу действовать правой рукой, — успокоил его д'Аржан. — Это же царапина.
— Проводить вас?
— Не стоит. Думаю, что наш друг, этот писатель-гангстер, уже удрал.
— Да, кстати, а где был ночной сторож? Он ничего не слышал?
— Нет, — ответил д'Аржан. — Внизу его не было. Я знаю, он частенько отправляется с типографскими рабочими выпить стаканчик вина в соседний кабачок. Возможно, наш посетитель знал об этом.
— Да, судя по всему, этот господин осведомлен неплохо, — заметил Жозэ.
Он достал свой портсигар и не спеша открыл его.
— Очень хорошо, что сторож ничего не знает. Лишние разговоры могут только повредить. Я и вам советую не распространяться насчет этого ночного происшествия. Что-нибудь придумайте. Скажите, что у вас ревматизм и вам трудно двигать рукой. Вот и все. Еще раз прошу, следите за событиями. А я надеюсь, что тоже добуду в Муассаке какие-нибудь интересные сведения. Кстати, я забыл вам сказать, что наш шеф родом из Муассака. Вы это знали?
— Нет, не знал, — удивленно ответил д'Аржан.
— Правда, он с детства живет в Париже, но в Муассаке у него домик, который перешел к нему по наследству, где живет его древняя тетка. Он иногда навещает ее и даже попросил меня зайти к ней передать от него привет.
— Что вы собираетесь сейчас делать? — спросил д'Аржан. — Вы останетесь здесь?
— Конечно.
— Но это опасно.
Жозэ покачал головой и медленно проговорил:
— Мне кажется, что никакой опасности нет!
Взглянув на удивленное лицо товарища, Жозэ добавил:
— Я лично убежден, что во всех поступках этого убийцы много театрального. Он незаурядный преступник. Во всяком случае, так он сам считает. Что, по-вашему, означает телефонный звонок Симони и разговор обо мне? Убийца слышал, что я специалист по запутанным уголовным делам. И вот он соблазняет меня, как бы бросает мне вызов, наслаждается этим, усложняя игру. Если б он сейчас меня прикончил, игра потеряла бы всякий смысл. Кроме того, мне кажется, этот человек чувствует себя очень уверенно.
— Ну, а зачем он стрелял в меня?
— Хм… Очередная инсценировка, я думаю. Вы говорили, что преступник не отличается ловкостью? А, может, наоборот, он слишком ловкий и умышленно только поцарапал вас? Вообще я считаю, что пока ему нечего опасаться меня. Я ничего не могу предпринять против него. Ведь я ничего не знаю или знаю слишком мало и понятия не имею, кто он. Если он захочет повидаться со мной, я его приму без всякого страха. Но можете быть спокойны, после этой кутерьмы, которую он тут устроил, он не придет. Кстати, в редакции еще есть народ, отсюда недалеко до ротационного, да и вахтер, должно быть, вернулся. Прощайте, старина, не забудьте промыть рану. Да, подождите! Как только доберетесь до дому, позвоните мне. В отделе информации есть прямой телефон, я буду там.
Репортер проводил д'Аржана до лифта и тщательно осмотрел следы пуль на стеклах кабины. Картина была совершенно ясна. В тот момент, когда д'Аржан вошел в лифт, в него выстрелили почти в упор. В переднем стекле пуля оставила звездообразное отверстие. Пробив стекло, она задела плечо д'Аржана и вышла через заднее стекло кабины.
Жозэ спустился на первый этаж. Он открыл стеклянную и решетчатую дверцы с задней стороны кабины и принялся рыскать вдоль стены.
— Что вы ищете? — спросил д'Аржан.
— Пулю, что я еще могу искать! — тихо проговорил Жозэ.
Он зажег карманный фонарик и стал шарить по щелям.
— Не ушла же она в подвал!
Вдруг Жозэ радостно вскрикнул.
— Нашли? — спросил д'Аржан.
— Она врезалась в стол. — Жозэ раскрыл ладонь, перекатывая маленький сплющенный кусочек свинца.
— Семь шестьдесят пять…
Он сунул пулю в карман и добавил:
— Мы еще с вами потолкуем обо всем этом… Так. Ну, как вы себя чувствуете, старина? Дойдете один?
— Разумеется. До свидания и счастливого пути. Возвращайтесь поскорее.
— Если не случится ничего непредвиденного, я буду здесь очень скоро. Лечитесь и не забудьте сразу же позвонить из дому.
— Обязательно.
Жозэ нажал кнопку лифта.
Он заметил, что вахтер дремал в своей каморке.
Наверху было тихо и спокойно. Жозэ медленным шагом прошел по коридору.
В отделе общей информации вокруг столов на полу валялись бумажки. Корзинки были переполнены. Среди общего хаоса маленький столик Рози Соваж выделялся чистотой и порядком.
Жозэ подошел к столику. Слева — телефон, справа — табель-календарь, чернильница, пепельница, тарелочка со скрепками. Все было прибрано, симметрично расставлено. Ни одной забытой бумаги. Ящики заперты. Картотека упорядочена.
Репортер облокотился на стол и задумался. Спать ему не хотелось, да он и не чувствовал усталости, хотя недосыпал много ночей подряд, а сегодня даже не прилег. Рози называла его «человеком-которому-никогда-не-хочется-спать». Этим он славился среди своих товарищей.
А на самом-то деле в свободное время он любил поспать. Но если что-то занимало его ум, он долго сохранял удивительную свежесть.
До чего ж все-таки загадочная история!
Честно говоря, название хорошее: «Молчание Гарпократа». Гарпократ — бог с пальцем у рта.
Молчание!
Вот именно, молчание. У этого писателя нет лица, нет никаких примет, нет адреса, а фамилия Дубуа явно вымышлена — распространенная фамилия, которую, не дав себе особого труда, он превратил в редкую, заменив «ю» на «у». Два револьверных выстрела, сделанных в темноте бесплотным существом, привидением. Мужчиной? Женщиной? Даже это неизвестно. И голос у него бесполый. Скорее всего — нарочно искаженный… Рука в кожаной перчатке, говорил д'Аржан. Но, может, у литературного обозревателя просто разыгралось воображение.
Размышления Жозэ Робена прервал телефонный звонок.
«Д'Аржан», — подумал он.
— Алло, алло!
— Это вы, Робен?
— Да, я. Ну как, дошли благополучно?
— Прекрасно. Только что наложил повязку.
— Очень больно?
— Нет, не очень.
— Ну и хорошо. Спокойной ночи.
— К сожалению, не могу пожелать вам того же.
— Не волнуйтесь. У меня полный порядок, и я скоро пролечу над вашей головой.
— Желаю удачи.
— До свидания… Получите первый репортаж к двенадцати дня.
— Идет!
Репортер повесил трубку.
Он пожал плечами. Такая уж у него профессия. Порядочные люди спят себе в своих постелях, а такие, как он, в самое неподходящее время носятся по дорогам, на ходу едят, торопливо разговаривают по телефону, лихорадочно листают железнодорожные справочники, судорожно роются в своих блокнотах и спешат передать материал — скорее, как можно скорее, чтобы линотиписты склонились к клавишам, чтобы с грохотом завертелись ротационные машины и начали выплевывать пачки свеженьких газет.
Такова уж профессия!
Жозэ взглянул на часы.
Хотя стрелка здорово продвинулась вперед, ждать оставалось порядочно. Пожалуй, можно выпить кофе в соседнем баре. Жозэ встал.
В этот момент снова зазвонил телефон. Городской. Впрочем, в такой поздний час на коммутаторе уже никого не было.
Жозэ снял трубку.
Первой мыслью было, что это опять д'Аржан. Наверное, забыл сообщить какую-нибудь подробность.
— Алло, алло… Это вы, д'Аржан?
Никакого ответа.
Но Жозэ чувствовал, что там, на другом конце провода, кто-то есть, по гулкой тишине понимал, что его номер соединен с другим.