— Надеюсь, вы это не обсуждали?
— Нет! Но, честно признаюсь: если бы она не повесила трубку, не знаю, до чего бы я договорился… Я только успел сказать ей, чтоб не удивлялась, когда к ней подойдет незнакомый человек.
— Чему не удивлялась? Что он немец?
— Я не сказал.
— Вот видишь, все же какие-то плюсы есть, — невесело улыбнулся Фотис.
— Не думаю, чтобы мой телефон прослушивался, — попытался подбодрить себя Антонис. — Наш человек из телефонной компании каждые два дня проверяет, не подключили ли его к системе прослушивания.
— Чтобы быть уверенным, надо проверять каждые две минуты, — буркнул Фотис. — К тому же не забывай, что она звонила с вокзала, а там аппараты наверняка прослушиваются… Но после драки кулаками не машут. Надо думать, как исправить ошибку. Начнем с того, что Марианне кто-то помешал.
— Похоже, что так. Но только ли поэтому она заговорила об утюге? Может, оставила дома какие-нибудь документы и хотела таким способом предупредить нас?
— Вряд ли. Марианна очень аккуратна. Она по натуре исследователь и дотошна в самых ничтожных мелочах.
Они сидели в кондитерской Коккалиса на улице Ахарнон и пытались всесторонне рассмотреть создавшееся положение.
— Я еще какую-то возню услышал, — помолчав, сказал Антонис. — Будто кто-то ворвался в будку…
— Думаешь, ее взяли? — спросил Фотис, не глядя на него.
Антонису очень хотелось бы выкинуть эту мысль из головы, но он не мог не поделиться с товарищем своими опасениями.
— Ладно, проверим, — сказал Фотис, вставая и кладя на стол миллион одной купюрой — плату за «пирожные».
Не успев дойти до угла, они попали в облаву, но не испугались. Документы у обоих, хотя и поддельные, были «в порядке», а у Фотиса сверх того имелось еще письменное разрешение, дававшее ему право привозить продукты из провинции, он их якобы поставлял одному из «кооперативов», организованных в качестве прикрытия. Для получения этой бумаги понадобилась тысяча ухищрений, зато теперь Фотис имел возможность свободно разъезжать по делам организации. Кличка Спекулянт, какой бы неприглядной она ни казалась, была надежной «крышей».
От собравшихся на улице они узнали, что кто-то донес на профессора, известного своими прогрессивными взглядами, и немцы прикатили на улицу Феррон, где он проживал. Ученого дома не оказалось, и оккупанты в бешенстве задерживали и проверяли всех прохожих.
Благополучно вырвавшись из оцепления, друзья расстались, договорившись, что Антонис будет ждать дома, а Фотис в случае необходимости ему позвонит.
Стараясь собраться с мыслями, Фотис пошел пешком на Ларисский вокзал. Его неотступно мучил вопрос: арестовали Марианну или она сама бросила трубку, увидев, что за ней следят?
На вокзале он направился в бюро службы движения, где работал один товарищ по организации.
— Привет Спекулянту! — поздоровался тот, лукаво подмигивая, а на вопрос Фотиса, не была ли арестована в то утро на вокзале женщина, ответил:
— Насколько мне известно, нет. Но, если хочешь, могу узнать поточнее.
— Узнай, пожалуйста. А заодно и об одиннадцатичасовом поезде на Салоники.
— Что именно?
— Как тебе сказать?.. В общем все, что сможешь.
Фотис и сам еще отчетливо не представлял, какие именно подробности ему нужны. Чувствовал только, что уже вступил в состязание с неведомым противником.
Незримый стартер дал сигнал, бегуны рванулись с места, и с этого мгновения каждая секунда их жизни приобретала особый смысл.
Глава вторая
Подобные ощущения (ибо смутная вера, о которой я говорю, никогда полностью не претворяется в мысль) редко удается до конца подавить иначе, как прибегнув к доктрине случайности или — воспользуемся специальным ее наименованием — к т е о р и и в е р о я т н о с т и.
Поезд на полном ходу вошел в туннель. Вскоре мрак поглотил последний вагон, и справа и слева от входа в туннель остались лишь немецкие часовые.
Пройдя туннель, поезд стал сбавлять скорость, а потом запыхтел и вовсе остановился.
Машинист поглядел направо, на заброшенную угольную шахту, потом стал внимательно наблюдать за своим помощником, отцеплявшим паровоз от состава. Один из немецких охранников поднял шлагбаум, закрывавший вход в шахту, паровоз перешел на вспомогательный путь и вскоре скрылся из виду.