Мы ушли через полчаса. К тому времени некоторые парочки уже укрылись от посторонних глаз в саду, под покровом ночи. Словом, беззвучная беседа становилась все более оживленной…
На следующее утро во рту у меня был горький привкус, голова все еще кружилась. Я принял ванну, и мне полегчало, вчерашний эпизод отступил в сознании на задний план — точно дурной сон.
Мы были у кинотеатра "Казино" за несколько минут до одиннадцати. Вожак уже ждал нас вместе с коренастым темнокожим мужчиной, которого звали Джо. Мы зашли в соседнее кафе — в нем в этот час почти не было посетителей — и устроились в дальнем углу, где никто не мог нам помешать.
— Мой друг уверяет, — начал Джо, — что с вами можно иметь дело, хотя вы и служите в полиции.
— Это так, — ответил я. — Но в данном случае нас интересует только заработок. У нас есть покупатель на товар, но нет товара. Мы надеемся на вашу помощь в этом деле.
— Что за вопрос! Это проще простого. Я могу предложить вашему клиенту бханг, золото, ртуть. Мои друзья торгуют чем угодно, но это стоит денег, они берут приличную цену.
— Вы, наверно, уже знаете, что наш клиент интересуется… травкой.
— Нет проблем. Многие нажили на этом состояние. У меня налажен контакт с местными поставщиками. Сколько товара вы возьмете?
— Килограммов сто.
— Ерунда. — Джо самодовольно улыбнулся. — Готовьте три тысячи шиллингов.
— Сначала мы должны посоветоваться с клиентом, но, скорее всего, он примет эти условия. А товар у вас уже есть?
— Говорят же вам, это пустяки: всего сто килограммов! Положитесь на меня. Мое слово закон: сказал, значит, сделаю!
— Но где гарантия, что мы получим товар, если заплатим за него вперед? Это же город, тут ничего не стоит раствориться.
Он раздраженно посмотрел на меня, но тут поспешил вмешаться сержант Мачария. Признаюсь, разговор принял невыгодный для нас оборот, и все по моей вине, но, как подумаешь, что такие вот подонки подсовывают свою отраву даже школьникам, становится не до любезностей.
— Кип имел в виду, — попытался исправить мою оплошность сержант, — что на поставщика бханга в суд не подашь. Поэтому хорошо бы нам убедиться, что у вас действительно имеется товар.
— Ты ведь полицейский, верно?
— Верно.
— Вот мое удостоверение личности. Имя — Джозеф Гитхуа. И если я что-то обещаю, то свое слово держу.
Вожак зевнул и поднялся.
— С вами, ребята, такая тоска, что хочется утопиться. Пойду прошвырнусь, свежим воздухом подышу. Пока! Джо, не обижай моих дружков.
— Ты что же, меня одного бросаешь?
— От деловых разговоров меня мутит. Этим парням можно доверять, бог свидетель! Если они тебе не понравились, можешь встать и уйти. Никто тебя не съест, Джо.
Мы обменялись рукопожатием с вожаком и смотрели ему вслед, пока он не затерялся в уличной толпе.
— Значит, хотите удостовериться, что у меня действительно имеется товар? Хорошо же, пошли.
Мы с трудом поспевали за ним. Разгневанный Гитхуа едва не припустился бегом. Держась грязных проулков, он вскоре привел нас к большим воротам, обитым листами гофрированного железа. Гитхуа распахнул их, и мы оказались на просторном дворе, где штабелями были сложены мешки с древесным углем. Сторож в синем комбинезоне поднялся с табурета и засеменил к нам. Гитхуа подвел нас к одному штабелю, и — откуда ни возьмись — в его руке блеснул нож.
— Значит, не верите? — задиристо спросил он. Мы молча глядели на него. Лезвие ножа, распоров мешковину, обнажило засохшие ветки какого-то растения, напоминающего папоротник. — Что же, по-вашему, это? Бханг или не бханг?
— Ваша правда, мистер Гитхуа, — сконфуженно улыбнулся я, а самого меня переполняла радость. — Извините, что сомневался, но, сами знаете, бизнес… Сейчас мы отправимся в гостиницу к нашему европейцу, возьмем у него деньги и условимся о доставке.
— Теперь-то вы мне верите?
— Конечно, мистер Гитхуа. — Я сделал ударение на слове мистер, это было явно ему по душе.
— То-то же. Пошли. Я свое слово сдержал. Надеюсь, и вы меня не подведете. Если бы за вас не поручился наш общий друг, я бы и разговаривать с вами не стал. Он мне вас рекомендовал. Обманете — вам же хуже!
Меня его эмоции не интересовали. Он занимался этим бизнесом из страсти к наживе, прекрасно зная, что его товар в конечном счете попадет в руки к юнцам. Если ему нет дела до них, то и мне нет дела до него, тем более что я выполняю свой прямой долг.
Я повез его в управление. Инспектор Мбуви сел на заднее сиденье и приглядывал за Гитхуа. Я время от времени вскидывал глаза к зеркальцу над лобовым стеклом — взгляд Гитхуа был то спокойным, то панически подозрительным, то гневным. Когда мы приехали, он молча поплелся наверх, в мой кабинет.
Я уселся на один из трех стульев, второй занял инспектор Мбуви. Сержант остался стоять. Гитхуа гадал, можно ли ему сесть, я не торопился прийти ему на помощь. Его взгляд пугливо метался по комнате. Поняв наконец, что я тут главный, он устремил на меня полные мольбы глаза, а затем потупился.
— Гитхуа! — произнес я негромко. Он вскинул голову, боясь вымолвить слово, и снова опустил глаза.
— Значит, твое имя Гитхуа, не так ли?
— Да, — ответил он со стоическим спокойствием.
— Что же сразу не отозвался, или не слышал?
— Слышал.
— Так почему молчал?
— Не знал, что сказать, сэр.
— Так я и поверил! Садись, Гитхуа, и слушай, что я тебе скажу.
Я указал ему на свободный стул рядом с собой. Мы оказались с ним бок о бок, я почти касался его. Мне хотелось, чтобы ему стало не по себе от моего взгляда. Я закурил сигарету, отметив про себя, что он нервничает. Сержант достал блокнот и приготовился вести протокол допроса.
— Начнем с твоего удостоверения личности, — сказал я.
Он передал мне документ, и я переписал в записную книжку номер и другие подробности.
— Скажи-ка, приятель, — продолжал я, — знаешь ли ты, почему ты здесь?
— Да, — едва слышно ответил Гитхуа, — вы считаете, что я торгую бхангом. Но вы устроили мне ловушку. Я могу все начисто отрицать. Как вы докажете, что те мешки на складе принадлежат мне?
— Ну что ты, Гитхуа, — сказал я дружелюбно, — никто тебя ни в чем не подозревает.
— Правда, сэр?
— Ни я, ни инспектор, ни сержант не предъявляли тебе никаких обвинений. Верно, сержант?
— Так точно, сэр.
— Вот видишь. — Я медленно кивнул. — Повторяю, мы твои друзья. На самом деле так оно и есть. Веришь ты мне?
Он смутился: все его беды начались с того, что он показал нам мешки с травкой, но мы об этом ни единым словом не обмолвились.
— Итак, мы друзья?
— Друзья, — промямлил он.
— Вот и хорошо. Ведь тебя пока и пальцем никто не тронул. — Он уловил довольно прозрачный намек, и в его глазах зажегся огонек страха. — Мы друзья и потому хотим избавить тебя от ненужных неприятностей. Ведь друзья должны помогать друг другу.
Я улыбнулся. Его зрачки бегали, он пытался не увязнуть в сети каверзных вопросов, но мои заверения в дружбе вселили в него проблеск надежды.
— Однако мы не сможем тебе помочь, пока ты не скажешь всей правды, верно?
— Верно.
— Отлично. — Я обрадованно потер ладони. — Расскажи нам все, что тебе известно про торговлю бхангом. Ты меня понял?
— Понял, — сказал он после недолгих колебаний. Не без оснований подозревая, что это очередная ловушка, он предпринял отчаянную попытку спасти положение: — Что с того, что вы нашли бханг? Надо еще доказать, что я имею к нему отношение.
Я щелкнул пальцами, и сержант достал из кармана магнитофонную кассету, на которой был записан весь наш разговор в кафе и затем на угольном складе.
— Узнаешь свой голос, дружище? Запись такая чистая, что судья ни в чем не усомнится. К тому же мы покажем ему фотографии склада.
— Господи! Так вы еще в кафе включили магнитофон? — В его глазах был ужас. — Что вам от меня надо?
— Все про торговлю бхангом, и без вранья. Начни с поставщиков.
— А что со мной будет, когда я вам все выложу?
— Не надо торговаться. Если я увижу, что ты сказал правду, тогда… я не стану сразу заводить на тебя дело. Все зависит от твоей готовности сотрудничать с нами — сейчас и в будущем.