Подземные толчки и их последствия
Первый серьезный удар многоликому семейству был нанесен на международной арене. «Священному союзу» коронованных жандармов не удалось задушить революционное движение народов: залитое кровью в Пьемонте, Неаполе и Испании, пламя освободительной борьбы вспыхивало в Латинской Америке, Бельгии, Греции, Франции. Перед лицом ненавистной гидры революции фасад «Священного союза» начал давать все более глубокие трещины. В то время как душа международной феодальной контрреволюции— австрийский канцлер Меттерних настаивал на немедленном вооруженном вмешательстве в пользу свергнутых народами монархов, британские торговцы и промышленники, видевшие в молодых буржуазных государствах (например, Латинской Америки) потенциальные богатые рынки, всячески саботировали подготовку интервенций.
Лагерь победителей Наполеона раздирали острейшие внутренние противоречия, которые не замедлили отразиться и на устойчивости дома Ротшильдов. Если австрийская ветвь в лице Соломона, тесно сросшаяся с интересами императорского двора Вены, активно поддерживала Меттерниха в вопросе о борьбе против латиноамериканских революций, то глава британской ветви Натан вместе с заправилами лондонского Сити относился к проектам интервенции в Латинской Америке более чем холодно, ибо рассчитывал (не без основания) снять густые сливки с займов молодых латиноамериканских государств. Аналогичная картина наблюдалась во время гражданской войны в Испании в 30-е годы XIX века: Соломон вместе с Меттернихом поддерживал феодального и ультраклерикального претендента на престол — дон Карлоса, тогда как Натан, склонивший на свою сторону представителя французской ветви Джеймса, оказывал недвусмысленную поддержку регентше Марии-Христине, окружение которой слыло несколько более либеральным и было связано не только с полуфеодальной знатью, но и с крупной буржуазией. Освященная прочной традицией солидарность Ротшильдов вне зависимости от государственных границ оказалась под угрозой.
Второй, еще более сильный удар по устоям дома Ротшильдов нанесла революционная волна 1848 года. В Париже и Риме, Неаполе и Вене, Будапеште и Берлине улицы покрылись баррикадами. Престарелый канцлер Меттерних, в течение трех десятков лет олицетворявший монархическую и клерикальную реакцию в Европе, вынужден был бежать из Вены. В Париже его примеру последовал король Луи-Филипп.
Крах реакционнейших режимов, с которыми прочно связали свои судьбы различные ветви дома Ротшильдов, не мог не отразиться на их устойчивости. Во время уличных боев в Вене в октябре 1848 года повстанцы захватили особняк барона Ротшильда, превратив его в опорный пункт для атаки на соседний арсенал. Хозяин особняка, едва успев спрятать в надежное место свои богатства, поспешил скрыться к брату Ансельму в знакомый Франкфурт-на-Майне. Барон Джеймс из Парижа отправил семью к племяннику Лайонелу в Лондон и остался во французской столице только из страха быть узнанным по дороге и очутиться за решеткой. По свидетельству французского писателя Проспера Мериме, богатейший человек Европы часами стоял на перроне Северного вокзала, напрасно ожидая отмененного поезда и с тревогой прислушиваясь к отдаленным выстрелам на улицах Парижа. В парижском предместье Сюрен один из многочисленных дворцов, принадлежащих Ротшильдам, пылал, подожженный толпой.
В первый момент братьям казалось, что все потеряно. Однако вскоре они воспрянули духом. Международные осложнения, временно затронувшие монолитность знаменитого дома, в конечном итоге обернулись к его выгоде: будучи представленными сразу во всех враждующих лагерях, коалициях и блоках европейских держав, братья быстро научились осторожному правилу «распределения риска», неизбежно оказываясь в итоге на стороне победителей и извлекая из этого максимальные выгоды.