И конечно, главное, что объединяет кубинские детективы, — это их идейная направленность, утверждение принципов социалистической морали, духа коллективизма. В книгах кубинских авторов нет противопоставления гениального детектива-одиночки бездарным полицейским чинам, как нет и самого этого детектива. Следствие ведет коллектив единомышленников, опирающийся в своей работе на поддержку всего народа.
В этой связи уместно упомянуть такую своеобразную организацию, как Комитеты защиты революции (КЗР). Без их активного участия не обходится ни один детектив (и не только детектив), действие которого происходит на сегодняшней Кубе. Что это: натяжка или расхожий штамп? Ответ заключается в самом характере деятельности КЗР.
Комитеты защиты революции — это уникальная по своей массовости (в ее рядах состоит около шести миллионов кубинцев) организация, созданная в сентябре 1960 года в ответ на террор контрреволюции и играющая огромную роль в защите социалистических завоеваний, в политическом и идеологическом воспитании народа. Разнообразны и широки задачи, которые в разное время решали КЗР: борьба против спекуляции, помощь в организации системы снабжения населения, участие в общенациональных кампаниях вакцинации, добровольное патрулирование жилых кварталов... Эффективна и сама структура этой организации: ее ячейки созданы во всех населенных пунктах, в каждом жилом квартале. Неудивительно поэтому, что члены КЗР оказывают неоценимую и нередко решающую помощь в расследовании преступлений, что и находит отражение на страницах книг.
«Детективная литература многое берет из жизни, но в конце концов это литература», — говорит один из героев «Четвертого круга», профессор Дель Пино. Добавим, перефразируя эти слова, что кубинская детективная литература, правдиво отражающая сегодняшнюю действительность, — это литература, часть современной кубинской литературы. Надеемся, с этим согласится читатель.
В. Капанадзе
Луис Рохелио Ногерас
Гильермо Родригес Ривера
ЧЕТВЕРТЫЙ КРУГ
Перевод В. Капанадзе
Редактор Л. Борисевич
Хосе Антонио Портуондо, товарищу
Вторник,
19 декабря 1973 года
— Номер занят, — сказала телефонистка. — Будете ждать или перезвоните?
Он не ответил. И медленно повесил трубку.
Некоторое время он не отрываясь смотрел на аппарат, затем перевел взгляд на улицу: в этот поздний час Инфанта казалась вымершей. Перед его глазами замелькали погруженные в темноту подъезды, машины у тротуара; потом он услышал чьи-то шаги, но тут же опомнился: это были его шаги.
Оказывается, он прошагал почти весь квартал, сам того не заметив. Он перешел на другую сторону улицы. Лицо его было мокрым от дождя — холодного, назойливого дождя, который моросил уже давно. Он опустил глаза и увидел свой заляпанные глиной туфли на мокром асфальте, в котором отражались уличные фонари.
Он прошел, все так же уставившись в землю, еще несколько метров, пока не наткнулся на знакомый выщербленный кусок тротуара перед домом. Стал медленно подниматься по мраморным ступеням. Их было ровно тридцать девять, он хорошо это знал, тридцать девять ступеней до третьего этажа. Он видел свои ноги, тяжело переступавшие с одной ступеньки на другую, потом перестал их видеть: лампочка на площадке между вторым и третьим этажами не горела. Света не было и выше. Он продолжал подниматься в темноте, слыша, как стучат по лестнице его каблуки.
Подойдя к дверям квартиры, он нащупал ключ в кармане отсыревших брюк; его пальцы коснулись холодной гладкой поверхности, извлекли ключ из кармана и, несмотря на кромешную темень, сумели едва ли не с первого раза попасть в замочную скважину.
В квартире тоже было темно. Он захлопнул дверь, опустил собачку и направился в свою комнату. Когда он зажег свет, его лицо на миг исказила усталая гримаса. Он выглянул в окно, но никого не увидел: улица была по-прежнему пустынна. Отойдя от окна, он некоторое время расхаживал из угла в угол под тиканье часов, стоявших рядом с кроватью на тумбочке. Там же лежало несколько книг. Скромную обстановку комнаты дополняли зеркало и небольшой платяной шкаф.