Роман продолжал изучать список.
— А где они были вчера? Я имею в виду Карденаса и Теодоро Гомеса. Здесь написано, что они шоферы. В котором часу они поставили свои машины на стоянку?
Лабрада с готовностью кивнул, тонкая серебряная оправа его темных очков слегка блеснула:
— Карденас поставил свой грузовик как обычно, то есть часов в пять вечера. А вот Теодоро, должно быть, приехал гораздо позже. Понимаете, лейтенант, я говорил с Хорхе Роке, нашим шофером, который вчера дежурил.
— Каков у вас распорядок дежурств? — спросил Роман.
— Все дни недели с пяти до десяти вечера. В десять приходил Суаснабар. По субботам и воскресеньям мы тоже дежурим, но вас, насколько я понимаю, интересует вчерашнее дежурство?
— Разумеется, — подтвердил Роман.
Лабрада посмотрел еще в какую-то бумажку.
— Так вот, Роке сообщил мне, что во время его дежурства Теодоро Гомес на стоянке не появлялся.
Роман отметил что-то в списке, который ему дал Лабрада.
— Ясно, что он вернулся, когда на дежурство уже заступил сторож, потому что утром-то его грузовик стоял на месте, — заметил Катала.
— Да, конечно, — согласился Лабрада. — А еще Роке сказал мне, что, когда он уходил в тот вечер, на базе оставался кто-то из механиков, возился с каким-то грузовиком.
— И кто же это был? — Роман поднял голову.
— Роке не видел, — ответил Лабрада, избегая его взгляда. — То есть я хочу сказать, он не знает, кто это был.
— Не знает? — Лейтенант нахмурился.
— Так он говорит, — пробормотал Лабрада чуть ли не извиняющимся тоном. — По-видимому, механик вышел из мастерской и направился прямо к грузовикам, мимо Роке он не проходил. Роке говорит, что, услышав лязганье инструментов, он обернулся в ту сторону и увидел человека, лежащего под грузовиком, в дальнем от него конце стоянки. Ничего необычного в этом не было, и Роке не поинтересовался, кто это.
— А где сам Роке? — спросил Роман.
— Поехал в Мариель, лейтенант, — вмешался Катала. — Вернется завтра... Но я об этой истории ничего не знал, когда выписывал путевку... — Он повернулся к Лабраде: — Если бы ты меня предупредил, я бы никуда его не посылал, Лабрада.
Начальник отдела кадров сделал недовольный жест,
— Представь, Катала, я тоже не знал, что у него сегодня рейс. — И повернулся к Роману. — Все это Роке рассказал мне уже после того, как вы уехали, лейтенант. А я в суматохе забыл предупредить Каталу. Но в любом случае, я думаю, завтра...
Роман не сводил глаз с Лабрады.
— Вы хотя бы догадались спросить, в котором приблизительно часу он видел механика под машиной?
— Да, догадался, — ответил Лабрада с деланной улыбкой. — Я подумал, что это может иметь значение. — Он умолк. Приподняв очки, протер пальцами уголки глаз и продолжал: — Роке сказал мне, что было уже больше половины девятого. Он ушел минут через сорок пять после этого, примерно в четверть десятого. Суаснабар по обыкновению пришел рано и сказал Роке, что если он хочет, может идти домой. Но когда Роке выходил с базы, он еще слышал стук молотка того механика, что лежал под грузовиком.
Лабрада аккуратно поправил очки. Роман повернулся к Карбонелю.
— Что вы можете сказать о Суаснабаре? — спросил он.
Вопрос застал директора врасплох. Некоторое время он молча смотрел на Романа, затем перевел взгляд на начальника отдела кадров.
— Да вообще-то... я плохо его знал, — выдавил он наконец. — По-моему, работник он был хороший, хотя...
Слова Карбонеля звучали как-то неуверенно. Он смотрел на Лабраду, словно прося поддержки.
— Видите ли, лейтенант, — вмешался тот, — я знал покойного гораздо лучше. Я работаю здесь уже давно, намного дольше, чем товарищ директор, а кроме того, это входит в круг моих обязанностей.
Роман почувствовал сдержанное недовольство в голосе Лабрады, словно его задело, что вопрос был задан директору, а не ему. На какое-то мгновение Лабрада задумался, будто подыскивал подходящие выражения для того, что собирался сказать.
— Суаснабар был очень хороший работник, это верно, но...
— Не поддерживал революцию? — перебил его Роман.
— Да нет, — уклончиво ответил Лабрада, — не в этом дело, да и как бы мы доверили ему охрану автобазы, если бы он не поддерживал революцию? Но вы знаете, лейтенант, у него был нелегкий характер, неуживчивый, я бы сказал. Суаснабар был угрюмым, нелюдимым, друзей у него почти не было... — Он снова запнулся. — Да, именно угрюмым... Как бы вам объяснить? В общем, не скажешь, что у него были хорошие отношения с работниками автобазы.