— Этот Беранек вовсе не должен быть коллекционером, — заявил я. — Достаточно, если он будет скупщиком краденого. А то, что он живет на Французской улице, в значительной степени ограничивает круг подозреваемых лиц.
— Я только что разговаривал с коллегой, который знает Французскую улицу как собственный карман. Конечно, Беранеки там проживают. Но такого, которого можно было бы подозревать в скупке краденого или обвинить в том, что он является аферистом международного класса, — такого, по его словам, нет!
— Не может быть! Я слышал это собственными ушами!
— Ну, тогда пойдем!…
Мы вышли на улицу и сели в машину.
По дороге Гонза рассуждал:
— Мне кажется, здесь что-то не так… Впрочем, я не знаю случая, чтоб кому-то повредила перемена обстановки!
Наконец мы остановились у входа в комиссариат. Гонза заглянул туда, чтоб навести справки…
Было двенадцать, когда Гонза вышел из комиссариата и махнул мне рукой:
— Беранеков на Французской — воз и маленькая тележка. Через два часа я получу некоторые данные. Пойдем-ка выпьем пива в кабачке, где когда-то пировал бравый солдат Швейк!
Он нажал стартер и подвез меня к знаменитому ресторану «У Калиха».
Пильзенское пиво, которое здесь цедили прямо из бочек, было поистине чудесным. Несколько минут мы с кружками в руках ходили вдоль стен, рассматривая экспонаты, посвященные памяти Ярослава Гашека. Кажется, он один не был коллекционером…
— Послушай, Глеб, -сказал Гонза. -Ты Прагу знаешь почти как я. Не заблудишься. А мне нужно заскочить на работу. Я приеду за тобой около трех, жди меня у вашего посольства. А тем временем наши сотрудники наведут справки о Беранеках.
Мы вышли на улицу.
Боковыми улицами пешком я направился в сторону Влтавы,
Самолет, с которым НД должен был прислать мне чемодан и паспорт, прилетал в час дня. Было еще рано звонить в посольство и спрашивать о моих вещах.
Мог ли я предполагать, что буду любоваться панорамой Праги благодаря… преступлению, совершенному в Варшаве!
Приближался третий час.
«Мингель и Трахт утром сели в поезд на одной из маленьких станций на чешской стороне границы. И теперь едут в Прагу. Ведь говорил же Трахт: «Как думаешь, удастся нам добраться до Праги?» Они выйдут из поезда, наверно, под Прагой. Попробуют добраться сюда автобусом или трамваем, ведь на центральном вокзале из поезда не выходят без чемоданов!… Не исключено, что НД, посылая мне самолетом чемодан и паспорт, заодно сообщит новые, еще не известные мне подробности».
Дорога до посольства заняла минут десять. Выйдя из трамвая, я издали увидел Гонзу, который уже ждал меня.
— Послушай, Глеб, — начал он, — мы разыскали одного филателиста Беранека. У него в коллекции есть марки «Где моя родина». Он заядлый альпинист и, возможно, вступил в контакт с варшавской шайкой во время вылазок в Татры. В прошлом году был несколько дней в Закопане…
Это мне и было нужно!
Я извинился перед Гонзой и поспешил в посольство.
— Ваше счастье, капитан!… Другой за такую забывчивость поплатился бы, — заявила сотрудница, вручая мне запечатанный конверт с паспортом.
Тут же я получил и чемодан. Быстро открыв его в холле, я вынул из-под пижамы и туалетных принадлежностей обычный голубой конверт; на листке рукой НД было начертано:
«Немедленно возвращайся, Речь идет о Праге на другом берегу Вислы».
Если бы вместо швейцара, закрывавшего двери посольства, я вдруг увидел дьявола, это совсем бы не удивило меня.
Если бы мне кто-нибудь сказал, что в поисках двух прохвостов я должен отправиться на Багамские острова, я и бровью бы не повел.
Поистине во всем, что касалось убийств и грабежа в Западном районе, действительность превосходила всякую фантазию!
— Что, плохие вести из Варшавы? -спросил Гонза, ожидавший меня у посольства.
— Да. Я должен немедленно возвращаться домой.
— Ты спятил? Приезжаешь раз в два года… И только для того, чтоб сразу же вернуться? Садись! Беранек ждет. Едем на Французскую…
— Ты будешь смеяться, Гонза, — начал я уже в машине. — Понимаешь, у нас тоже есть Прага, район Варшавы, расположенный на правом берегу Вислы.
— Что? И там тоже есть Французская улица?…
Гонза остановил машину, выскочил из нее и, широко разведя руки, захохотал.
— Глеб! Ах, чтоб тебя! Дай я тебя обниму! Пойдем, я угощаю шампанским!
Только через минуту, видя, что он привлекает внимание прохожих, Гонза снова уселся за руль.
Я повторил ему ту часть подслушанного разговора Мингеля и Трахта, которая касалась подготовки третьего убийства и грабежа. Надо было немедленно возвращаться…
Вскоре мы остановились у касс аэропорта.
— Ты улетаешь, — с грустью произнес Гонза, — а я не успел купить тебе зубную щетку. У вас всегда так. Приедет какой-то тип, на авось, без всяких документов, и…
— Перестань звонить, ты, бюрократ замшелый! — ругнул я его. — Вот мой паспорт. Возьми мне билет без очереди.
Я взглянул на расписание.
Увы, не было никакой надежды в этот день очутиться в Варшаве. Даже если удастся достать билет, я все равно не успею добраться до аэропорта — туда езды минут двадцать…
— Поедешь поездом, Глеб, куплю тебе плацкартный билет, — решил Гонза. — Может быть, еще успеем!
Билет удалось достать, и через несколько минут мы мчались к вокзалу.
Контролер у выхода на перрон был уверен, что мы опоздаем.
—. Будь здоров, до встречи в Варшаве! — крикнул я, высунувшись из окна вагона.
— Так и знай, я тоже приеду к вам без всяких документов, в одних тапочках! — кричал вслед Гонза, махая рукой.
Что там поделывает НД и как мой шеф отнесся к моему необдуманному путешествию?… Кто же, собственно, тот Беранек, который живет не в чешской, а в варшавской Праге?… «Удастся ли нам добраться до Праги?» -беспокоился в «зиме» Трахт…
Увы, в этом случае «до Праги» могло одинаково означать и ту и другую Прагу. Из-за этого я зря потерял почти целые сутки!
Преступники тем временем планируют новое убийство. Судя по разговору в «зиме», оно должно быть совершено до пятницы… Мы обязаны выиграть эту погоню за временем!
Стоя у открытого окна, я прощался с веселыми, яркими, залитыми солнцем предместьями Праги.
Из краткой записки НД было неясно, как он установил, что сбежавшие преступники имели в виду не чехословацкую, а варшавскую Прагу…
Какие-либо отвлеченные рассуждения были в этом случае бессмысленны. Самое лучшее, что я мог сделать, — это выспаться после всех неожиданностей и переживаний последних суток.
ГЛАВА 19
С центрального вокзала в Варшаве я сразу же позвонил Кристине. Информация, полученная от нее, звучала весьма утешительно:
— Позавчера старик отложил свои удочки и отбыл в Краков. Оттуда должен сегодня вылететь в Гданьск… К счастью, какие-то дела для него гораздо важнее твоих убийств и он полностью поглощен ими.
— Обо мне не спрашивал?
— Спрашивал. Я ответила, что у тебя все в порядке. А НД сегодня поехал за «зимом», оставил тебе письмо в лаборатории. Ковальский и Емёла сидят в твоем кабинете здесь, в управлении. Возятся с какими-то марками…
— Гм, — хмыкнул я себе под нос. — На полковника снизошло вдохновение, и он поехал кого-нибудь инспектировать. По мне, лучше встретить десяток убийц со шприцами, наполненными ядом, чем его!
С Ковальским и Емёлой я решил встретиться позже. Сейчас меня интересовали новости, оставленные НД.
Вскоре на правах гостя я попивал в кабинете НД кофе, поданный секретаршей, и читал:
«Вчера мне пришло в голову, что, возможно, у Беранека есть в Польше родственники с той же фамилией и он обещал через них передать обоим подлецам долг за серию «Где моя родина». Наведя справки в адресном бюро, мы узнали, что адвокат Беранек проживает на том берегу Вислы, в Праге, на Французской улице (Олесь его знает, это весьма уважаемый филателист). Беранека сейчас в Варшаве нет, он поехал с туристической группой в СССР. Мингель и Трахт вчера утром, когда ты летел в Прагу, были у него и ушли ни с чем. Разумеется, своего адреса не оставили. Беранек возвращается в Варшаву через неделю… Постарайся пойти по следам Аля. Сам я о нем ничего не узнал. Нужно бы наконец как следует изучить мальчишек-перекупщиков. Помнится, твой Юзек, который должен был предупредить Мингеля, говорил о каком-то Генеке…»