— Посмотри, Ежи, какой-то куль на дне.
— Мешок. Здоровый. Интересно, что в нем? Вода теплая — разденусь и вытяну. Там не глубоко, полтора метра, не больше.
Рыбак начал стягивать свитер.
— Брось ты это, — остановил его приятель. — Черт его знает, что в этом куле и кто его бросил в реку. Иди-ка лучше к автомату да позвони в милицию. Это, скорее, по их части.
— Очень им надо бежать к Висле в такую рань. Подумают еще, что их разыгрывают.
— Сходи тогда на электростанцию. Оттуда позвонишь. Предъявишь сторожу документы, тогда поверят, что не липа.
— Милиция не оставила без внимания сообщение. Не прошло и четверти часа, как у Сирены остановилась первая милицейская машина. Тадеуш Янукович ожидал ее.
— Это вы, гражданин, звонили? — спросил сержант, выходя из машины.
— Нет, не я. Звонил Ежи Храбицкий. Вон он стоит на берегу.
— А где этот клад?
— В воде виден большой куль, — объяснил рыболов. — Почти у самого берега. На глубине двух метров. А может, и того меньше.
— Ну хорошо. Покажите. — Милиционеры остановились у берега. — Где это?
— Вон там. Видите большой камень, а рядом поменьше? А между ними как раз этот куль.
Милиционеры смотрели во все глаза, но не сразу отыскали нужное место. «Речные люди», а ведь рыболовы относятся к их числу, лучше видят дно реки.
— Есть! — воскликнул один из милиционеров. — Вон там. Большой. Но как его достать?
— Надо раздеться и войти в воду. Вода тепленькая, хотя еще только половина четвертого. Если хотите, я вам помогу…
— Позвоню-ка в отделение, — решил сержант.
Из машины связались с дежурным офицером, а тот сообщил о находке рыболовов в управление милиции города Варшавы. Вторая милицейская машина направилась вниз по Тамке к набережной. Этой группой руководил поручик Стефан Новак. Один из милиционеров вызвался достать куль. Разделся и вместе с Ежи Храбицким вошел в воду. После двух неудачных попыток рыболову наконец удалось ухватиться за мешок, застрявший между двух камней.
Дальше пошло легче. Подтянули мешок к берегу, а тут уж его подхватили несколько пар рук.
Мешок был завязан веревкой, затянутой тугим узлом. Поручик не стал разрезать веревку, а ломая ногти, принялся развязывать узел. Развязав, осторожно раскрыл мешок. В нем был труп мужчины.
— Хенек, срочно передай, что мы тут обнаружили, — распорядился поручик. — Пусть присылают специалистов.
Вскоре и третья милицейская машина остановилась возле Сирены. Прибывшие сразу же приступили к делу: фотографирование места происшествия, мешка, обнаруженного тела, снятие отпечатков пальцев и так далее.
Милицейский врач, осмотрев труп, установил, что убитому мужчине лет пятьдесят — пятьдесят пять, роста высокого, волосы светлые, лоб большой, с залысинами, крупный нос, резко очерченный подбородок. Труп был обнаженный.
Отпечатки пальцев убитого не значились в Центральном дактилоскопическом бюро. Вскрытие показало, что причиной смерти явился сильный удар в затылок, нанесенный тупым орудием, что перед смертью этот человек выпил пару стопок водки.
Установить личность «человека в мешке» никак не удавалось. Полное отсутствие какого-либо интереса к личности убитого, который, конечно, имел либо родственников, либо знакомых, где-то работал, где-то жил, дало милиции основание предполагать, что это человек из преступного мира. А эти люди, как известно, не имеют обычая обращаться в милицию со своими хлопотами.
В создавшихся условиях варшавская милиция решила прибегнуть к помощи средств массовой информации. Сообщение о находке рыболовов было опубликовано во всех столичных газетах с фотографией убитого. Это же сообщение несколько раз передали по радио. Телевидение показало портрет «человека в мешке».
Я узнал его. Это…
Мечислав Рушинский неизменно начинал свой рабочий день с просмотра свежей вечерней газеты. Только ознакомившись с последними событиями, он приступал к приему клиентов. И сегодня, вынув из своего видавшего виды коричневого портфеля газету, адвокат удобно расположился в кресле и погрузился в чтение.
— Два клиента ожидают вас, пан меценат, — объявил Францишек.
— Вы же видите, я еще не просмотрел газету! Пусть подождут. — В последнее время Францишек все чаще вызывал неудовольствие адвоката.