— Вы шутите?! — Ярецкая была возмущена.
— Никогда не позволил бы себе так шутить. Рушинский заявил, что готов под присягой показать, что это труп Ярецкого. Мало того. Показания адвоката подтвердились и свидетельством курьера нотариальной конторы Францишка Медушевского.
— Это невероятно.
— Согласен с вами. Представляете, какое замешательство вызвали эти два заявления? Вот почему мы возили в прозекторскую работников мастерской.
— Ну и что же?
— Они все как один заявили, что никогда не видели и не знали убитого.
— Разумеется. А как же иначе могло быть?
— Тем не менее мы обязаны были все тщательно проверить, хотя я с самого начала был убежден, что адвокат ошибается.
— А почему вы меня не вызвали?
— Хотелось избавить вас хотя бы от этого переживания.
— Большое спасибо, майор, — с чувством сказала Барбара и в знак признательности нежно коснулась руки майора.
— Я решил навестить вас и, как вы говорите, по излюбленной мною методе задать вам несколько вопросов полуофициально.
— Слушаю вас, — сказала Ярецкая, на этот раз с улыбкой.
— Скажите, пожалуйста, был ли какой-либо шрам на теле Ярецкого?
Да. Послеоперационный. В молодости его оперировали по поводу левосторонней паховой грыжи. Шрам был почти незаметен. Осталась только чуть приметная белая полоска.
— А еще рубцы были?
— Нет.
— Это точно?
— Ну, знаете ли! После семи лет замужества жена не может не знать этого. — Расспросы майора в конце концов вогнали в краску Барбару Ярецкую.
— Извините меня, но это очень важно.
— Повторяю, у мужа был только один послеоперационный шрам. И никаких других.
— Адвокат Рушинский утверждает, что, помимо общего сходства «человека в мешке» с его клиентом, у обоих на правой руке выше запястья был довольно большой шрам.
— Это ему привиделось.
— Я тоже так думаю. Однако у человека, найденного три дня назад, именно такой шрам на правой руке.
— В представлении адвоката, наверное, слились приметы двух людей. Разговаривал с клиентом, у которого был такой шрам, а позднее принимал моего мужа и, запомнив эту особую примету, перенес ее с икса на игрека, то есть с того человека на Влодека.
— Это тем более вероятно из-за значительного сходства двух мужчин. Вот, посмотрите, пожалуйста. — Майор подал Барбаре Ярецкой снимок «человека в мешке».
— Я не вижу большого сходства, — сказала Ярецкая.
— А лоб, залысины, нос и даже немного подбородок? — возразил майор.
— Ну а глаза, щеки и, главное, рот, губы — они же совсем другие, — не сдавалась Ярецкая.
— У вас особый взгляд. Вы слишком хорошо знали мужа, поэтому сходство вам кажется незначительным. Совсем другое — люди, которые, как адвокат Рушинский, видели Ярецкого один раз в жизни. Им запомнились крупный нос, цвет волос, залысины. Это могло привести к ошибке, к этой ассоциации со шрамом.
— Майор посмотрел на часы: шел уже десятый час. Пора было прощаться. Калинович поднялся. Хозяйка сказала несколько любезных фраз, сказала, что еще не поздно, и проводила до двери.
— Надеюсь, что в следующий раз вы придете не для того, чтобы задавать мне полуофициальные вопросы? Неправда ли? — спросила Барбара Ярецкая, когда они стояли уже в передней.
— Мне трудно поверить, что вы говорите это искренне. Визиты следователей удовольствия не доставляют.
— И тем не менее до свидания. — На прощание Барбаpa Ярецкая одарила Лешека Калиновича такой улыбкой, после которой уже невозможно было сомневаться в искренности ее слов.
— Вы теперь убедились, меценат, — сказал майор на следующий день адвокату Рушинскому, — что мы очень серьезно отнеслись к вашей гипотезе. Увы, проверка показала, что это еще одна осечка. Никто из свидетелей, кроме вас и Медушевского, не опознал в убитом Влодзимежа Ярецкого. А врач-стоматолог привел и неопровержимые доводы.
— А я останусь при своем мнении. Пусть тысячи людей говорят иное, я буду утверждать вопреки всем, что это Ярецкий.
— Прошу вас, вспомните, может, у вас был другой клиент со шрамом на руке? Может, им был именно этот «человек в мешке»? А после него к вам пришел Ярецкий, и у вас эти два человека слились в одно лицо? — Майор повторил предположение Барбары Ярецкой.
— Майор, я не страдаю столь тяжелой формой склероза.
— Не обижайтесь, пожалуйста. Я просто стараюсь объяснить причину вашей ошибки.
— Я абсолютно ясно помню шрам на руке Ярецкого. Не забывайте также, что не только я узнал этого человека. А свидетельство Медушевского? Оно уже не в счет? Вы же сами присутствовали при этом. Я ни словом, ни жестом не пытался внушить Медушевскому своего мнения. И вы это тоже знаете.