Вы как-то выразили удивление, что я держу у себя такую рухлядь,— обратилась она к майору.— Видимо, в недобрый час это сказали. Теперь придется приобрести новую. Телефону тоже пришел конец. Милицию и пожарников вызвал жилец соседнего дома. Ущерб не очень большой, но чувствительный. Счета, заявки — в общем, вся бухгалтерия пропала. Много хлопот будет с восстановлением всего этого.
Главное, что сами вы вышли из этой передряги живой и здоровой, без серьезной травмы. Остальное пустяки.— Майор произнес эту тираду довольно взволнованно.
Ответом майору была признательная улыбка Барбары Ярецкой. Ни ссадина на лице, ни испорченная прическа — ничто не могло лишить эту женщину присущего ей обаяния.
В это время стоявший у ворот милиционер воевал со столпившимися зеваками, которые стремились проникнуть во двор:
—Люди, разойдитесь! Что вам тут, театр?! Не напирайте. Все равно никого не пущу. Отойдите, я вам говорю! Пропустите машину!
Грузовик въехал во двор. Из кабины выбрался поручик, а из крытого брезентом кузова ловко выпрыгнули саперы. Поручпк подошел к офицерам милиции.
—Ничего себе, солидно грохнуло,— с уважением заключил он.— Хорошо, что помещение имело окно, дверь и не фундаментальную крышу. Это значительно ослабило разрушительную силу взрыва. Не будь этого, кирпичи летели бы во все стороны подобно пушечным ядрам. Жертвы есть?
— Только две. Одна жертва — это я. Другая жертва пошла домой,— с улыбкой ответила хозяйка мастерской.
Ваше счастье. А где эти неразорвавшиеся снаряды, капитан? Что они собой представляют?
Четыре авиационные гранаты. Лежат в песке на чердаке этого строения. Пятой, как видно, надоело вас ожидать, и она сама разрядилась.
А я-то думал, что тут какая-то порядочная бомба или снаряд для тяжелого орудия. А оказывается...— Поручик махнул рукой.— Зря только брал машину и столько людей. Эти штучки и на трамвае можно увезти.
Оно и видно,— сказал майор, обводя взглядом разрушенную конторку.
Где лежат эти игрушки?
— Там, где шорная мастерская,— ответил капитан.— Я приказал ее работникам покинуть помещение.
—На всякий случай всех отсюда эвакуируем. Пусть переждут на лестничной клетке вон того жилого дома. Так будет надежнее. Хотя прямой опасности, я думаю, нет, но поскольку одна взорвалась...
В окнах жилого дома и мастерских торчали головы любопытных. Такого здесь еще не случалось, во всяком случае с окончания войны.
—Граждане! Сейчас мы будем разряжать неразорвавшиеся снаряды,— громогласно произнес поручик.— Может произойти взрыв, и, следовательно, может ранить или убить. Откройте все окна и отойдите от них подальше, лучше всего сядьте у стен.
Окна быстро, как по команде, отворились, а вот головы зевак не исчезли. Поляка, как известно, так просто не испугаешь, да и командовать собой поручпку от саперов он тоже не позволит!
—А, пусть их...— махнул рукой офицер и, обращаясь к своим саперам, скомандовал: — Вацек и Мариан, как только все покинут помещения мастерских, поднимитесь на чердак и осмотрите его.
Хозяева и работники весьма неохотно освободили помещение и перешли на лестничную клетку жилого дома — ведь оттуда уж точно ничего не увидишь.
—Милиция может остаться,— решил поручик,— только встаньте к стене.
Саперы нашли какую-то лесенку и приставили ее к разрушенной крыше. Потом двое из них поднялись и скрылись в глубине чердака.
—Казик, дай лампу,— из дыры в крыше показалась голова сапера,— там темным темно...
Один из саперов подал своему товарищу лампу с рефлектором.
Сколько лет прошло, как война кончилась, а у нас все еще хватает работы. Дня не проходит, чтобы нас не вызвали. А ведь наша часть действует только в пределах Варшавы. Вчера на стройке в Новом Бродне мы разминировали пятисоткилограммовую бомбу. Вот там пришлось попотеть, это вам не гранаты!
Товарищ поручик,— докладывал с крыши сапер,— нами обнаружено четыре гранаты. Килограммов по восемь. Разрешите подавать?
Спустя несколько минут бомбочки лежали уже в грузовике. Зрители в окнах были разочарованы.
—Еще раз внимательно осмотрите весь чердак,— приказал поручик.— Может, там осталась еще какая-нибудь гадость.
Через несколько минут саперы доложили, что все обшарили и больше ничего не обнаружили.
—Тогда все. Едем!
Офицеры милиции попрощались с саперами и горячо поблагодарили их.
Не за что. Всегда к вашим услугам,— ответил поручик.— Но должен сказать, это очень странный случай.
Почему?
Еще никогда не случалось, чтобы такая граната взорвалась сама, «без помощи». Она может взорваться, если ее тронут: ударят или, не зная дела, начнут разряжать. У этих бомбочек ударные взрыватели. Взрываются обычно при ударе о что-то твердое. Ведь, пробивая эту крышу, они не взорвались!
Так или иначе, а одна взорвалась. Факт налицо,— сказал капитан Новак и указал на то, что осталось от конторки.
—И все же что-то спровоцировало взрыв. Скорее всего, по каким-то причинам на чердаке внезапно резко поднялась температура,— заключил сапер.— Во всяком случае, повезло. Отделались только испугом, а могло быть хуже. До свидания.
Машина с саперами уехала. Окна опустели, зеваки начали расходиться.
Вы должны показаться врачу,— убеждал майор Барбару Ярецкую.— Нужно обязательно продезинфицировать рану, а возможно, сделать противостолбнячный укол.
Чепуха,— отмахнулась пани Барбара.— Мне нужно еще здесь пемпого прибрать и затем хоть как-нибудь закрыть мастерскую. Я чувствую себя совсем неплохо.
Не упрямьтесь, я сейчас отвезу вас к врачу,— настаивал майор Калинович.— Без вас все, что нужно, сделают.
Майор прав. Поезжайте, хозяйка.— Мачеяк поддержал Калиновича.— Я за всем пригляжу. Окно как-нибудь заделаем. Столяр еще не ушел. Дверь навесим, и тогда можно будет запереть мастерскую. Завтра с утра приведу каменщика — он в моем доме живет. Все заделает, и следа не останется. С весны, когда был ремонт, осталось два рулона толя. Вот теперь он нам и пригодится. Вы можете не беспокоиться за мастерскую.
Ярецкая хотела было протестовать, но майор решительно взял ее под руку и повел к воротам.
Минуточку. Мне нужно взять сумку. Там у меня документы, деньги, ключи от квартиры. Я ее вытащила из-под обломков, а вот куда положила — не помню.
Вот она, лежит на машинке,— один из работников подал коричневую сумку. В нескольких местах она была поцарапана, кое-где застряли кусочки штукатурки, но в общем сумочка, как и ее хозяйка, пережила катастрофу без большого ущерба.
Ярецкая больше не противилась. Попрощалась с работниками и капитаном Новаком, который остался, чтобы составить протокол о происшествии.
—Самое досадное,— сказала Ярецкая,— что я сейчао совсем одна: моя компаньонка еще не вернулась из отпуска, а Зигмунт, мой племянник, с утра уехал на машине в Ченстохову, потом в Силезпю с образцами наших изделий.
—У вас ключи от машины?
Ярецкая вынула ключи и подала майору.
—В таком состоянии вам не следует вести машину,— сказал Калинович,садясь за руль.
Барбара Ярецкая послушно заняла место рядом. Порой и сильной женщине бывает приятно почувствовать себя слабым созданием и предоставить мужчине право решать за нее.
На пункте первой помощи выяснилось, что рана на ноге не опасная, но глубокая, ее обработали и продезинфицировали. Процедура оказалась болезненной, не говоря уж о противостолбнячном уколе, который, как известно, не относится к числу приятных ощущений. Нервное возбуждение прошло, и Барбара Ярецкая вдруг почувствовала такую слабость, что без помощи майора не смогла бы дойти до машины.
Я сейчас отвезу вас домой и уложу в постель.— Калинович вновь вошел в роль властного мужчины.
Боже мой, на кого я похожа! —ужаснулась Ярецкая, увидев себя дома в зеркале.
Когда пани Барбара вышла из ванной, чистая и посвежевшая, она увидела постланную тахту, а из кухпи до слуха ее донеслись звуки, свидетельствующие о том, что майор и там взял власть в свои руки.
—Что вы тут делаете?
Калинович обернулся и увидел стоявшую в дверях хозяйку. Если бы не ссадина под глазом, никому бы и в голову не пришло, что эта женщина всего несколько часов назад пережила серьезное потрясение.