Я догадываюсь, в чем дело. Ты, очевидно, не читал вечерних газет и не знаешь об ограблении кассы комбината. Воры похитили около трех миллионов злотых. Ты как раз и столкнулся с этим делом. Теперь подумай, можешь ли ты молчать о том, что тебе известно?
Милиция и без меня обойдется, а Тереза для меня слишком много значит.
Ты все про свое! А девушка? Разве похоже, что она сбежала с этими шестьюстами тысячами! Они ведь не позволят обобрать себя на такую сумму! Из-за этих денег они убили своего товарища. Следовательно, ей грозит смертельная опасность. Это вторая причина, тоже серьезная, чтобы не молчать. Милиция быстро пресечет их преследование...
Но с ними останется их жажда мести. Пойми, что милиция сама будет искать девушку. Эта Анка должна была отдавать себе отчет, прежде чем идти на такой риск.
Меня совершенно не интересует, кто ее поймает — те или другие!
Тем более что ты сам хочешь ее поймать,— ехидно проворчал Кароль.
Именно так. Если это сделает милиция, тогда пальто и сумка в лучшем случае останутся на хранении в суде, а я буду лить слезы, потеряв Терезу.
Снова Тереза! А ты не принимаешь во внимание, в какой ситуации оказалась Анка? Ее разыскиваешь ты, милиция и, что самое худшее, те убийцы! Неплохая охота за одной девушкой!
Бедняжка со светлыми локонами, невинной мордочкой и начкой украденных денег в украденной сумке. Если она была столь ловка и на это решилась, пусть такой и остается, тогда ее не поймают.
И ты тоже?
Но я ведь ей ничем не угрожаю. Пусть только вернет сумку и пальто.
Мы еще немного поговорили об этом деле, И когда в комнате дневной свет стал мешаться с электрическим, Ка-роль провел рукой по лицу и поднялся из кресла.
— Пора идти. А что ты собираешься делать?
— Отправлюсь по следам открытки и фотографии,
Помощь тебе не нужна?
Пока нет. Но в случае необходимости, я надеюсь, ты мне не откажешь, несмотря на разницу во взглядах.
Договорились. А когда добудешь сведения об Анке, дай мне знагь.
Простившись с Каролем, я прилег на тахту и, едва прикоснувшись головой к подушке, тотчас заснул. Вечером я выехал в Сопот,
Пожилой мужчина, гладко выбритый и хорошо одетый, сначала осмотрел маленький зал и направился в дальний угол кафе, где за столиком сидел человек его возраста, тоже седой, с лицом, изборожденным глубокими морщинами, свидетельствовавшими о пережитых житейских бурях.
Это ты...— сидевший протянул кончики пальцев.
Рад, Земба, что вижу тебя в добром здравии.— Пришедший медленно опустился на стул.— Чай,— обратился он к официантке, которая подошла принять заказ.
Да, давно не виделись. Но старые друзья — надежные друзья. Ты хотел меня видеть, вот я и пришел.
Хотел. У меня к тебе дело. Пусть цыпочка сначала принесет чай, тогда поговорим.
Ты знал, где меня искать?
При твоей профессии это нетрудно. Посетителей у вас много, наверно, и деньги гребешь лопатой?
Сейчас не сезон, осень теплая. Вот станет похолодней, тогда начну заколачивать свое.
Ну а теперь за дело.— Пожилой мужчина сменил тему, когда чай был подан.— Мне надо отыскать девицу Яблочка. Зовут ее Анка. Она наверняка бывает и у вас, да ты ее, конечно, знаешь?
Конечно, знаю. Ничего себе краля.
— Давно была? Гардеробщик задумался.
А знаешь, что-то в последнее время ее не видно, В чем дело?
Она мне должна деньги...
Тебе? Как бы не так. И не думай, что я поверю. Вроде на тебя не похоже давать взаймы.
Я и не давал взаймы. Она украла. Земба тихонько присвистнул.
Очевидно, не знала, с кем имеет дело!
После этой кражи где-то прячется, надо узнать где. Адрес Яблочка ничего не даст, она не настолько глупа. Наверное, скрывается у какой-нибудь подруги.
Хорошо, все сделаю. Потревожу коллег из других кабаков, дам знать официантам. Ho.
Знаю.— Старик полез за пазуху и, вытащив конверт, положил его на стол.— Здесь деньги для тебя, остальное получишь, когда ее найдешь.
А где искать тебя?
На конверте номер телефона. Спроси Густава. А теперь мне пора,— старик вынул из кармана жилета старомодные часы,— у меня сегодня еще одна встреча.
Он положил деньги за выпитый чай и направился к выходу. Взгляд, брошенный па часы, был предлогом прервать беспредметный разговор, ибо его предложение было уже принято. Хотя та, вторая встреча, о которой он упомянул, не была выдумкой. Только времени до нее оставалось вполне достаточно: назначена она была на одиннадцать вечера. Следовало только сменить костюм, правда, условленное место находилось довольно далеко. Это был бокс сборного гаража, стоящего вблизи комплекса жилых домов в отдаленном квартале города.
Могло показаться, что близкое соседство жилых домов не слишком способствует тайной встрече. Но гараж стоял несколько в стороне и к окнам был обращен задней стеной, которую, кроме того, загораживали деревья и кусты. Л ворота боксов выходили на маленькую площадку, прилегающую к улочке без построек и названия. Это была заранее асфальтированная дорога, поскольку предусматривалась дальнейшая застройка района.
Войти в гараж и выйти из него, особенно в такое позднее время, не привлекая ничьего внимания, не составляло труда. Бокс и стоявшая в нем машина не были собственностью старика. Тем не менее у него были ключи от гаража и от машины и водительские права. Он мог всем пользоваться, когда хотел.
Светя фонариком, старик открыл дверь и проник внутрь. До встречи еще оставалось немного времени, он сидел в темноте и размышлял. Незадолго до назначенного часа зажег свет, вытащил тряпку и протер стекла машины.
Вскоре он услышал снаружи осторожные шаги. Он не прерывал занятия, пока не раздался условленный стук. Старик повернулся и произнес вполголоса;
— Заходи. Я один.
Дверь приоткрылась, и на темном фоне мелькнул силуэт человека. Вошедший был в шляпе и пальто с подняв тым воротником. Он вошел в освещенный бокс и приблизился к машине.
Хорошо, что ты уже здесь, а я боялся, что придется ждать.
Привет, Урбаняк, садись в машину, расскажи, в чем дело. Я погашу свет, и нас не будет видно, а мы заметим, если кто подойдет...
Когда они сели в машину, Урбаняк подробно рассказал о допросе.
— Хорошего мало,— отозвался из темноты голос ста рика.— Но если не потеряешь голову, они тебе ничего предъявить не смогут.
Черт их знает! Я начинаю бояться. Скажи, зачем вы прикончили Яблочко? — Голос Урбаняка выдал плохо скрываемое возмущение.
Он обворовал друзей. Надеюсь, достаточно?
Да, конечно! Но когда мне об этом сказали, мне стало нехорошо. Я не видел никаких причин...
А теперь видишь? Но это дело еще не окончено, так как деньги прихватила его девчонка.
Алка? — В голосе Урбаняка прозвучало недоверие,
Да, она. Но это разговор другой. Говоришь, вызывают на завтра?
Да. Но я думаю, лучше будет смыться. Кто знает, что они еще пронюхали, выглядит так, что знают много.
Если боишься, что сдадут нервы, то действительно лучше слинять. А у тебя есть куда?
Я уже все обдумал. В Гданьске у меня приятель, свой парень. Деньги есть, а остальное он организует. Это недешево обойдется, но меня он переправит. Однако часть
доли мне надо в валюте, все равно по какому курсу.
Какое-то время старик молчал. Наконец спросил:
А если тебя поймают? Тогда уж не сможешь отрицать. Такое бегство — это уже признание вины!
Если хорошо заплачу, не поймают. Об этом не беспокойтесь.
--Правда, была договоренность, что в течение полугода никго из нас деньги не тронет, но твоя ситуация требует уступок. Если боишься, что не справишься, то лучше беги. Ты готов?
Готов. Возьму только небольшой чемодан, он уже на вокзале.
Хорошо посмотрел? Никого не было на хвосте, когда шел сюда?
Даже если и был, то я от него оторвался. В этом переходе на Маршалковской, который ты нам показал.
Ну, хорошо... Деньги получишь, но за ними надо съездить в Юзефов.
Часть валютой?
Может быть, и найдется. А курс заплатишь такой, как следует, и ни грошем больше. Приятеля в такой ситуации обирать не стану. Подожди, я выведу машину...