— Батя послал, — хмуро ответил тот. — Вы тут в игрушки играете, а нам в хозяйстве дел много. Харчи вам привез.
— А, давай.
Иван снял переметные сумы, стал доставать из них сало, вяленое мясо, свежие огурцы, лук. Напоследок вытащил плоскую бутыль с самогоном. На лицах бандитов появились довольные улыбки.
— Во, это дело! — похвалил его Евдоким. — Заходи в избу.
Проходя мимо Лисина, Иван как-то странно взглянул на него.
— И ты, господин хороший, с нами, — сказал ему старший. — Тяпнем немного, пообедаем, сразу веселее станет.
Он подмигнул товарищам. Те загоготали. В избе Евдоким достал с полки стаканы, нарезал ломтями хлеб. Потом осторожно разлил самогон.
— Ну, с божьей помощью, не последнюю, — и опрокинул стакан в рот. Крякнув, добавил: — Крепкую штуковину гонит твой батя.
— На это дело он мастак, — подтвердил Иван, закусывая куском вяленой сохатины.
Антипин снова внимательно взглянул на Лисина. «Что это он? — удивился Петр. — Сказать, что ли, что хочет?»
— Ивана Федосеича видел? — спросил старший.
— Видел, — ответил Иван. — Обещал завтра быть у вас.
— Это хорошо, а то надоело сидеть без работы. Ну, давайте, братцы, еще по одной. Можа, кому больше и не придется.
Пьянея, бандиты становились оживленнее. За столом пошли разговоры. Не обращая внимания на Лисина, они вспоминали свои прошлые подвиги, хвастались налетами на беззащитных крестьян. Потом стали хвалиться оружием. Улучив момент, Иван наклонился к Лисину, шепнул:
— Тятя был в городу у Боровкова. Он приказал уходить вам. Про вас пронюхали…
— Так, значит, вы не с ними? — Лисин едва заметно кивнул на бандитов.
— Нет. Но об этом потом. Вчера я слышал разговор, что послезавтра будут сделаны налеты на коммуны и потребиловки. Вам надо как-нибудь выйти во двор. Садитесь на моего коня и скачите в город. У ручья будет развилка, так вы влево возьмите.
— Хорошо, Иван, спасибо.
Теперь для Лисина уже было ясно, что у бандитов есть свой осведомитель в милиции. Это грозило провалом всей операции по обнаружению и поимке Луковина. Подождав немного, Петр встал из-за стола, пошатываясь, шагнул к двери.
— Ты куда, господин хороший? — остановил его Евдоким.
— На воздух…
— Пойдем вместе, я провожу тебя.
Они вышли во двор. Громыхало уже рядом, тяжелая черная туча заслонила ярко пылавшее солнце. В распадке стало прохладно. Они остановились у стены сарая.
— От самогон, — улыбнувшись, сказал бандит. — Все нутро гложет.
— А вы крепкий, — похвалил его Лисин.
— Это верно, — подтвердил тот. — Смотри-ка ты, дождь начинается.
Бандит поднял к небу голову. В это время Лисин нанес ему короткий удар под ложечку. Икнув, Евдоким стал оседать. Второй удар опрокинул его на землю. Выхватив у старшего из кармана пистолет, Лисин бросился к воротам. Повод затянулся, никак не хотел сниматься со столба. Развязывая его, Лисин услышал крики. Прыгнув в седло, он помчался вниз по распадку. Сзади раздались выстрелы. Будто кто палкой ударил Петра по плечу. В глазах потемнело.
Глава четырнадцатая
Сообщение Якова Семенова взволновало Шатрова. Они встретились у железнодорожного вокзала.
— Зачем им нужен Евстигней? — недоумевал заместитель начальника угрозыска.
— Может, свести с ним счеты? — предположил Семенов.
Увольнение Якова из милиции было организовано самым серьезным образом. Издали приказ, в котором внимание всех сотрудников обращалось на самовольные действия милиционера Семенова, повлекшие за собой серьезные последствия. Встречаясь со знакомыми, Яков жаловался на проявленную к нему несправедливость. Ему сочувствовали. Зато среди базарных торговок его увольнение вызвало настоящее ликование, для них Яков был бельмом на глазу.
— Счеты? — переспросил Шатров. — Он же отец-благодетель уголовников. Кто, как не Евстигней, в трудную минуту приходит им на выручку: прячет по малинам, кредитует, снабжает наркотиками?
— Но и дерет он с них дай боже, — усмехнулся Яков.
— Да, «услуги» его дороговато стоят, — задумчиво постукивая костяшками пальцев, подтвердил Шатров. — Вот что, Яков, ты побудь здесь, а я живо смотаюсь к Трегубову. На какое время намечена операция?
— В два часа ночи.
— Время у нас еще есть…
Парфена Шатров застал за странным занятием. Трегубов перекладывал с места на место истрепанные фотографии.
— Ты что это, Парфен, колдуешь?
Почесав затылок, тот ответил:
— Да тут Боровков задачу подкинул…