Глава девятнадцатая
Когда Парфен приехал в условное место, его встретил бледный, расстроенный Корнеев.
— Ну, что у тебя случилось, Леонтий? — с тревогой спросил он парня.
— Зевнул, Парфен Григорьевич, — уныло ответил Корнеев. — Евстигней захватил все свои ценности и удрал.
— Так… — протянул начальник угрозыска. — Значит, сапоги всмятку получились?
— Всмятку, — мотнул головой Леонтий.
«Сапогами» они договорились тогда называть золото, которое по всем признакам имелось у хозяина «Парижа».
— Эх, шляпа ты, Корнеев, — с досадой сказал Парфен. Но тут же спохватился. — Ладно, не горюй. Говоришь, в гости к лесопильщику ушел? Я — туда. А ты возвращайся в заведение и молчи. Бабенку эту тоже предупреди. Там еще будет карнавал.
Упустить Капустина было, как считал Парфен, верхом его беспечности. В течение длительного времени следить за хитрым, изворотливым дельцом, накапливать факты о его связях с уголовным миром и в последний момент дать ему возможность удрать. Так мог поступить только человек, утративший милицейское чутье. «Это, — думал Трегубов, — Боровков наверняка не простит. И, поделом тебе, раззява!»
Как он и догадывался, Капустина в доме лесопильщика не было.
— И не приходил? — с надеждой спрашивал он хозяина, рябоватого рыхлого мужчину, стоявшего перед ним в подтяжках.
— Нет, и уговору даже не было, — дрожа, отвечал тот.
— Мы осмотрим ваш дом.
— Пожалуйста, пожалуйста, — лепетал владелец лесопилки. — Только я уверяю вас: у меня никого нет. Кроме супруги, конечно. Она сейчас, извините, в постели. Легла отдохнуть.
— Ванюшка, пошли, — приказал Парфен сопровождавшему его молодому милиционеру.
Но в доме, действительно, никого посторонних не было. Тогда Парфен, вежливо выпроводив в другую комнату лесопильщика, обратился к его супруге, дородной женщине со следами былой красоты на располневшем лице.
— Скажите, пожалуйста, вы давно знаете Екатерину Савичеву?
— Я ее видела лично всего два раза, — ответила та. — Это вы по поводу моего заявления?
— Да, — ответил Трегубов. — Мы тогда вам ответили. Но сейчас возникли некоторые обстоятельства.
— Пожалуйста.
— Кто вам сказал, что Екатерина Савичева находится… гм… в связи с вашим мужем?
— Певица из «Парижа» Галина Кузовлева.
— И вы поверили?
— Что делать? Женщины ревнивы, а я уже не молода, чтобы остаться одинокой.
— Откуда вам стало известно, что Савичева связана с уголовным миром?
— И об этом мне говорила Кузовлева.
— Хорошо, позовите сюда вашего мужа.
— Сейчас.
Дряблые щеки лесопильщика тряслись от страха, он нервно перебирал толстыми пальцами концы подтяжек.
— Да вы успокойтесь, — сказал ему Трегубов. — Мы вас не тронем. Откровенно, как мужчина мужчине: вы были близко знакомы с Екатериной Савичевой?
— Ей-богу, нет, — перекрестился лесопильщик. — Это все наговоры.
— С какой целью? Вам кто-нибудь мстит?
— Да нет вроде бы.
— А Кузовлеву вы знаете?
— Бываю в «Париже», слушаю ее.
— И только? Извините, что побеспокоили.
— Пожалуйста, пожалуйста.
К удивлению Трегубова, начальник милиции спокойно встретил весть о бегстве Евстигнея Капустина.
— Черт с ним, — сказал он Парфену. — Далеко не убежит. Дадим телеграмму, по дороге задержат. Тут дело поважнее. Сегодня утром в военизированной охране кто-то с пирамиды снял пять винтовок. Чувствуешь, какая схватка готовится? Луковин — это тебе не Евстигней, хотя и он сволочь порядочная. Завтра выставим возле учреждений усиленную охрану и ударим оперативными группами по «малинам». Медлить больше нельзя, иначе упредят. Будем брать, кто попадется. И по уезду также. А Луковина надо искать сегодня.
— Операцию «Париж» продолжать, Иван Федорович?
— Да, да. Кое-кого мы уже сегодня возьмем, тихонько. Кстати, надо будет задержать завхоза Капустина. Этот многое знает.
Трегубов рассказал начальнику милиции о своем разговоре с владельцем лесопильного завода и его женой. Боровков рассмеялся.
— Это ты насчет Кузовлевой? Понимаешь, обвела она нас вокруг пальца. Только что перед тобой был у меня Шатров. Он тоже высказал в отношении артистки сомнения. Надо брать и ее, а в доме оставлять засаду.
— Где сейчас Шатров?
— Рабочих железнодорожных мастерских инструктирует.
— А Ягудина вы никуда не отсылали?
— Он поехал по одному любопытному делу…
Глава двадцатая