— Нет, недолго. Поскольку речь шла о самоубийстве или остром заболевании, я начала с вскрытия торакса.
— Почему?
— Покойный был пожилой человек. При скоропостижной смерти естественно предположить сердечную недостаточность или инфаркт.
— Откуда вы взяли, что смерть была скоропостижной?
— Ваш сотрудник намекнул на это.
— Как намекнул?
— Довольно откровенно, помнится мне.
— Что он сказал?
— Сказал? Что старичок либо покончил с собой, либо у него был разрыв сердца. Чтото в этом роде.
Еще одна вопиющая ошибка. В деле нет никаких данных, исключающих возможность того, что Свярд перед смертью несколько суток пролежал парализованный или в забытьи.
— Ну хорошо, вы вскрыли грудную клетку.
— Да. И почти сразу мне все стало ясно. Версия напрашивалась сама собой.
— Самоубийство?
— Вот именно.
— Каким способом?
— Покойник выстрелил себе в сердце. Пуля осталась в тораксе.
— Он попал в самое сердце?
— Почти. А точнее, в аорту. — Она помолчала. Потом спросила не без яда: — Я выражаюсь достаточно понятно?
— Да.
Мартин Бек постарался возможно тщательнее сформулировать следующий вопрос:
— У вас большой опыт работы с огнестрельными ранами?
— Полагаю, вполне достаточный. К тому же данный случай представляется не таким уж сложным.
Сколько убитых огнестрельным оружием довелось ей вскрывать? Троих? Двоих? А может быть, всего лишь одного?
Словно угадав его невысказанные сомнения, она дала справку:
— Я работала в Иордании во время гражданской войны два года назад. Там хватало огнестрельных ран.
— Но вряд ли было много самоубийств.
— Это верно.
— Так вот, самоубийцы редко целят в сердце, — объяснил Мартин Бек. — Большинство стреляют себе в рот, некоторые — в висок.
— Не спорю. Но все равно он далеко не первый. В курсе психологии сказано, что самоубийцам как раз присуще побуждение направлять оружие в сердце. Особенно это касается лиц, которым самоубийство представляется романтичным. А таких достаточно много.
— Как повашему, сколько мог прожить Свярд с таким ранением?
— Очень мало. Минуту, от силы две или три. Внутреннее кровоизлияние было обширным. Я бы сказала — минуту, и вряд ли я намного ошибусь. Это играет какуюнибудь роль?
— Может быть, и не играет. Но меня интересует еще один вопрос. Вы исследовали останки двадцатого июня.
— Да, двадцатого.
— Как вы считаете, сколько дней прошло тогда с его смерти?
— Ну, как вам сказать…
— В заключении этот пункт сформулирован не совсем четко.
— Это довольно затруднительный вопрос. Возможно, более опытный патологоанатом смог бы ответить точнее.
— А выто как считаете?
— Не меньше двух месяцев, но…
— Но?
— Все зависит от условий в помещении. Температура и влажность воздуха играют большую роль. Например, если было жарко, срок мог быть и меньше. С другой стороны, как я уже говорила, процесс разложения зашел достаточно далеко…
— Что вы скажете о входном отверстии?
— На этот вопрос трудно ответить по той же причине.
— Выстрел произведен в упор?
— Помоему, нет. Но учтите, что я могу ошибаться.
— И всетаки, вы как считаете?
— Помоему, он застрелился вторым способом. Если не ошибаюсь, основных способов известно два?
— Совершенно верно, — подтвердил Мартин Бек.
— Либо дуло приставляют вплотную к телу и спускают курок. Либо держат пистолет или другое оружие в вытянутой руке, дулом к себе. В этом случае, насколько я понимаю, курок спускают большим пальцем?
— Верно. И вы склоняетесь к этой версии?
— Да. Правда, это не окончательный вывод. Когда налицо такие изменения в тканях, трудно определить, произведен ли выстрел в упор.
— Понятно.
— Выходит, одна я такая непонятливая, — небрежно произнесла девушка. — К чему столько вопросов? Неужели вам так важно знать, когда именно он застрелился?
— Похоже, что да. Свярда обнаружили мертвым в его квартире, окна и двери были заперты изнутри, он лежал рядом с электрокамином.
— Вот вам и причина разложения, — оживилась она. — Тогда достаточно было и месяца.
— Правда?
— Ну да. Оттого и трудно определить, был ли выстрел произведен в упор.
— Ясно, — сказал Мартин Бек. — Благодарю за помощь.
— Что вы, не за что. Звоните, если чтонибудь еще будет непонятно.
— До свидания.
Он положил трубку.
Здорово она все объясняет. Этак скоро лишь один вопрос останется невыясненным.