Конечно, специалисту вроде доктора Ляйбундгута опасаться нечего; химическим гигантам нужны научные работники, пока те двигают науку так, что она оборачивается звонкой монетой. Когда–то этот человек был известным нейрохирургом, после какой–то интриги он ушел из клиники и вот теперь вживляет электроды в черепушки здешним обезьянам; он попрощался со мной, крепко пожав руку.
— Прежде, чем опубликовать фотографии, обязательно покажите их мне.
Я успокоил его: подготовленную статью и фотоматериал обязательно пришлют ему на одобрение. А есть ли у него какие–либо предположения, отчего животные сегодня такие вялые?
— Может, их напугал позавчерашний взрыв?
Ляйбундгут рассмеялся.
— Нет–нет, этого не может быть. У обезьян испуг не продолжается так долго. Да и вчера они вели себя вполне нормально.
Я перекинул через плечо свою сумку и толкнул стеклянную дверь.
— Вам еще повезло, что стекла остались целы.
— О да! О да! — Ляйбундгут придержал ногой дверь своей лаборатории. Он поглядел через мое плечо на объект номер 71, который теперь был огорожен двойными бело–красными решетками. — А вы знаете, господин Фогель, что там производится?
— В пресс–коммюнике шла речь о синтетизации какого–то нового соединения для пестицидов.
— Ах да, верно. Надеюсь, это происшествие убедит директоров в необходимости дать нам подходящее помещение. Здесь, среди технологических комплексов, нам не место. Может, вам удастся как–либо намекнуть на это в статье?
— Это уж дело ваше и вашего редактора, Амбюля. Я тут бессилен.
Ляйбундгут поджал нижнюю губу, отчего его козлиная бородка встала торчком.
— Ну да, ну да… Что с вами, господин Фогель?
У меня начался приступ жуткого кашля; скорчившись, я выхватил из кармана платок и прижал его к губам. Мою грудь пронзало болью — я не курил целый час среди обезьяньих клеток, и вот теперь, едва… Воздуху! Мне не хватало воздуху!
— Господин Фогель! — Врач осторожно продел ладонь под мой прижатый локоть и высвободил ремень соскользнувшей с плеча сумки. — Вам нехорошо?
Нехорошо? Да я подыхаю, у меня сейчас лопнут легкие, я не выдержу этого. Убери же свои лапы! Господи, никогда в жизни не дотронусь больше до сигареты. Я вытер платком губы, и он вновь окрасился кровью. Никогда больше! Ни одной затяжки!
— Не хочу делать вам наставлений, господин Фогель, да я и не практикующий врач, — он неловко вытер мне пот со лба, — но раз у вас не в порядке легкие, курить нужно поменьше.
Я зло растоптал каблуком едва закуренную у двери сигарету. Слава богу, дыхание понемногу восстанавливалось.
— Большое спасибо, господин Ляйбундгут. Я… ничего, все пройдет.
«Посторонним вход на объект воспрещен!» Посторонний я или нет? Протискиваясь через загородку, я чувствовал себя нарушителем.
В противоположном здании стекольщики как раз вставляли стекла — один из рабочих с любопытством разглядывал мое неуклюжее выступление на своеобразном гимнастическом снаряде.
Весь фасад объекта номер 71 был огорожен забором в человеческий рост с одним лишь проемом в виде деревянной дверцы. Над ней висела надпись: «Берегись обвала!»
Дверь была заперта. Я попробовал заглянуть в щелки, но внутри было темно, и я ничего не смог разглядеть. Время от времени там раздавалось какое–то шипение — значит, в цехе кто–то работал. Что же там происходило? Я несколько раз дернул дверь, она не поддавалась, только загородка слегка вздрагивала. Из трещинки рядом со мной вывалился на землю дохлый паук.