Как я ни спешил, все равно вернулся на работу лишь незадолго до шести. В нашей маленькой вилле было освещено только одно окно: уборщицы уже ушли, и добрая Урси сидела в секретариате одна, уже в пальто — она задержалась после работы на три четверти часа, и это в пятницу, да еще накануне карнавала! За это время она заполнила все необходимые формуляры, причем на всякий случай в нескольких экземплярах. Обычно она доводила меня до белого каления своей дотошной предусмотрительностью, но на сей раз такая предусмотрительность оказалась весьма кстати.
Конечно, времени на обычные пятничные покупки уже не хватало. Когда Ида приезжала сюда из Фрибура на выходные, мы старались поесть хорошенько, она — потому что ей надоело питаться кефиром, бутербродами и хрустящей картошкой из пакетиков (на другое в католическом женском интернате денег не хватало), а я — потому что мне обрыдла одна и та же жратва в столовой концерна «Вольф». Да и приготовить что–нибудь у меня времени все равно не было, поскольку в восемь ко мне хотел зайти Габор, чтобы взглянуть на фотографии Кавизеля. Я уже пожалел, что рассказал Габору об этих снимках, однако теперь, хочешь не хочешь, нужно было их отпечатать. Поскольку увеличить снимки пришлось довольно сильно, заметно мешала зернистость, но тем не менее я сделал два отпечатка размером восемнадцать на двадцать четыре сантиметра.
Всего же я сделал шесть отпечатков, по три с различной выдержкой; едва я положил их в ванночки для промывки, как заверещал дверной звонок. Я взглянул на часы: чуть больше семи, так что не Габор. Может, Ида забыла свои ключи во Фрибуре? Но на нее это не похоже, она никогда ничего не забывает. Нажав на дверную ручку, я распахнул дверь и напряженно прислушался к тишине в лестничных пролетах между пятью этажами. Может, ко мне идут ищейки Феша? Или Эйч–Ар надеется получить дополнительную информацию? Я кинулся обратно в ванную, чтобы выключить воду. Мертвый химик, доктор Кавизель, покачивался в зеленоватой воде.
Потом я притворил входную дверь, вытащил ключ и бросился на кухню, чтобы хоть как–нибудь прибраться на столе. Ида всегда ужасно ругалась из–за беспорядка, который возникал у меня за пять дней ее отсутствия. Обычно я узнавал ее по манере дергать за дверную ручку. Потом всякий раз следовал почти один и тот же ритуал: с усталым вздохом Ида опускала на пол красный чемоданчик и вешала свое пальто, говоря при этом с почти вопросительной интонацией: «Привет?»
Входная дверь рывком распахнулась.
На пороге возникли не Ида, не Габор и даже не некий детектив.
Широким пружинистым шагом в кухню вошел Андре.
— Здорово, старик. Как дела?
Мы познакомились с ним в гимназии, которую я бросил незадолго до экзаменов на аттестат зрелости; он был на три года младше меня, но, как говорится, из молодых да ранних — этот шестиклассник отбил у меня девушку. С тех пор он называл меня «стариком».
Ну, перед ним–то можно не стесняться беспорядка на столе и остатков поспешно импровизированного ужина. Бумажные обертки, еще блестящая от масла салатница, банка с плававшими в мутном рассоле оливками (как ни облизывай вилку, это все равно не поможет), небрежно смятый тюбик горчицы (Ида никак не может научиться аккуратно выдавливать тюбики), яичная скорлупа, вчерашний номер газеты «Тагес–анцайгер» с объявлениями о поисках или предложении работы, хлебные крошки, сахарница без крышки, почта последних трех дней, канцелярские скрепки, кассеты…
Черт возьми, как это другие ухитряются всегда поддерживать у себя дома порядок?
К счастью, Андре был не из тех, кого мог бы смутить подобный хаос; он и сам жил в маленькой однокомнатной квартире, по которой раз в три месяца, не чаще, проходился позаимствованным у кого–то пылесосом. Прежде чем сесть у него на софу, скорее всего подобранную на свалке, я, чтобы не напороться на пружину, аккуратно ощупывал сиденье ладонью, опасаясь при этом хлопать, иначе подымешь облако пыли. Андре всегда ютился в таких закутках, ему вообще было бы довольно охапки сена. Он был единственным моим знакомым, кто имел всего две пары брюк.
Пока я составлял посуду в мойку и пытался расчистить на столе хоть немного свободного места, он сел на неудобный дешевый стул, вытянул свои длинные ноги и принялся листать газету. Движениями гибкого и мускулистого тела он напоминал тигра, отправившегося на поиски добычи. Совсем не удивительно, что моя школьная подружка отдала ему предпочтение…